Они свернули с дорожки прямо в маленький, отделанный мрамором уединенный уголок с отполированной дубовой скамейкой и статуей, изображающей вставшего на дыбы единорога. Стоило им войти, как до них донесся голос Джордан. Она звала:
— Том! Том!
Голос ее звучал отчетливо. Том ощутил неловкость оттого, что и Элеонор слышала ее голос. Ошибиться было нельзя. Элеонор слышала его жену, и они оба понимали, что и он слышал.
Ему следовало извиниться. Пойти к Джордан. Привести ее сюда. Следовало бы.
— Элеонор, нам надо поговорить.
— Да, ты говорил. — Она произнесла это без тени насмешки, а напротив, с едва уловимой благодарностью.
Том посмотрел на нее. В первый раз по-настоящему с тех пор, как появился на приеме. Боже, она выглядела потрясающе! Элегантная, как всегда. Высший класс. Но сегодня в ней было что-то более мягкое и притягательное.
Эти крошечные бутончики роз. Она словно Золушка на балу.
Умные синие глаза сверкали даже в темноте, а сметанно-белые груди, приподнятые лифчиком, возвышались над вырезом платья. Тоненькие морщинки вокруг рта притягивали его взгляд. Элизабет забрала волосы наверх, и хотя она никогда не пыталась скрыть несколько седых прядок, появившихся в светлых волосах, его это никак не беспокоило.
Красиво, как золотая ткань с серебряными нитями. Ей очень шло. Как она хороша!
Элеонор попыталась отвести взгляд. Она понимала, этим она может разрушить волшебство момента… Но это опасно… Пол… Джордан… Том стоял и пожирал ее глазами. Было видно, как ему хочется поцеловать ее и…
— Том, — сказала она ласково. — Ты как-то странно на меня пялишься.
— Ты такая красивая, — не думая, выпалил Голдман.
Элеонор отвернулась, желая скрыть слезы, сразу наполнившие глаза. В этот момент, здесь, она чувствовала себя красивой. Не женщиной средних лет, незамужней, слишком озабоченной карьерой, скучной, а просто красивой. На секунду она вдруг увидела себя его глазами.
— Спасибо, — сказала она.
— Я одинок, — сказал Том и испытал огромное облегчение от собственного признания, словно сбросил тяжесть с плеч. Слова сами собой сорвались с языка, и он знал — они пронзили ее. — Я так одинок, Элеонор. Я не могу с ней даже разговаривать.
Элеонор Маршалл почувствовала, что время остановилось. Пульс ее сбился с ритма она изо всех сил старалась дышать ровно. Неужели он это сказал? Правда ли, что он это произнес? И сразу в голове возникли ответы. «Ты как все: жена не понимает меня», «Может, тебе лучше поговорить об этом с психоаналитиком?», «Попытайся порыться в своем женском начале». Но она отбросила все пришедшие на ум шаблонные ответы. Том Голдман в эти игры не играет. По крайней мере с ней.
Да она и не уверена, есть ли у Тома Голдмана женское начало. Элеонор улыбнулась в темноте.
— Да, трудно находить с кем-то общий язык, — проговорила она.
Невероятным усилием воли она держала себя в руках.
Ну почему люди подвергают себя таким испытаниям? — спрашивала себя, терзаясь, Элеонор. Зачем воздвигать высокие непробиваемые стены? Ей ведь так хотелось сказать ему:
Том, я люблю тебя. Разведись и женись на мне. У нас будут дети, мы будем счастливы.
Но она не могла этого сказать. Том — женатый мужчина, ее старый друг. Она прекрасно понимала, что у него временная депрессия и через месяц он снова будет поглощен женой-ребенком, как и в самом начале брака. А она?
Что касается ее, Элеонор, она живет с Полом Халфином и разве может она хладнокровно предать его сейчас? Только ради нежного взгляда в ароматном вечернем воздухе? Чтобы потом всю жизнь он мог ловить понимающий взгляд Тома? Ведь она себя обманывает, думая, что Том на самом деле чувствует к ней что-то серьезное. Он ведь ни за что не разведется с молодой загорелой сексуальной богиней, которая уже стала набирать вес в обществе благодаря своей благотворительной деятельности. Элеонор Маршалл, женщине, делающей карьеру, женщине с сединой в волосах и морщинками на лице никогда не занять место Джордан.
Надо смотреть на вещи трезво. Это ведь жизнь, а не фильм.
— Так ты собираешься выходить замуж за Пола?
Она даже вздрогнула от напряжения, звеневшего в голосе Тома.
— Не знаю.
— Неопределенный ответ.
Как можно веселее она сказала:
— Да на свете нет ничего определенного, Том.
— Элеонор, — прошептал он и наклонился к ней. Прижался всем телом, нашел ее губы…
— Том Голдман и Элеонор Маршалл. Я рада, что наконец отыскала вас.
Элеонор резко повернулась и увидела перед собой Изабель Кендрик в изумрудном туалете от Баленсиага. Лицо ее светилось чистейшей радостью: она их нашла. Но Элеонор на это не купилась. Она только спросила себя: а давно ли Изабель наблюдает за ними? Ей незачем было смотреть на Тома, чтобы понять: он думает о том же.
— Привет, Изабель. Прелестный вечер, — сказала Элеонор. — Мы должны извиниться, что ускользнули, — надо было без помех поговорить о последнем проекте вашего мужа.
Элеонор поняла: этой корове ее слова не понравились.
«Еще бы — я разговариваю с мужчиной о бизнесе, а ты роешься носом в своем хозяйстве».
— Это замечательно. — Профессионально обработанное косметикой лицо Изабель осталось совершенно непроницаемым. Улыбка — сияющей. — Именно поэтому я пришла следом за вами. Мы начинаем ужин, а Сэм настоял, чтобы все, занятые в фильме «Яркий свет»…
— «Увидеть свет», — поправил Голдман…
— ..сели вместе. Так что я посадила Роксану Феликс, манекенщицу, рядом с тобой и Полом, Элеонор, а автора сценария подле тебя, Том. Джордан сядет с рок-звездой. — Изабель поморщилась.
Несмотря на горькое разочарование, Элеонор удивилась.
Значит, Зак Мэйсон чем-то разозлил эту старую ведьму.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142