Костя решил сменить тему:— Ты пей чай-то. А то остынет. Давай, горяченького подолью.Смотритель в сердцах воскликнул:— Да иди ты со своим чаем куда подальше. Заботливый какой! Я тебя насквозь вижу! Понял? И еще на полметра под тобой!Уставший следователь зашел в свой кабинет. За его столом сидел Марукин, который тут же встал и освободил место.— Привет, Юрий Аркадьевич! Ты чего тут сидишь? Домой не идешь?Марукин залебезил:— Да вот решил вас подождать, новости узнать.— Новости, Юрий Аркадьевич, плохие. За такие начальство по головке не погладит, — угрюмо буркнул следователь.Марукин суетился вокруг:— Так это только утром будет. А сейчас бы ехали домой, Григорий Тимофеевич! Поздно уже. Отдохнули бы, выспались.— Да нет, дома еще хуже. Буду маяться всю ночь. Глаз не сомкну. Лучше тут посижу, подумаю.— Давайте вместе. Все-таки и за мной вина есть. Я ведь сам втравил вас в это предприятие.— Да? Это как же? — Следователь смерил его взглядом.—Если бы я не привез из районного управления эти архивы, вы бы не затеяли следственный эксперимент. И сидел бы этот Родь в своей камере до морковкина заговенья.— Это что за жаргон, Юрий Аркадьевич? — Следователь поднял брови.— Ну, до суда. Это я так, для образности. Буряк задумался:— А в общем, ты прав, Марукин, прав. И знаешь что, спасибо тебе за поддержку.— Да ладно, Григорий Тимофеевич!— Ты не скромничай, — следователь встал из-за стола и протянул Марукину руку. — Для меня очень важно знать, что есть в отделе человек, который тоже душой болеет за дело.Сан Саныч задумчиво курил, глядя на оставшиеся на столе рюмки. Зашла Маша, и он оживился:— Да, Машенька, не ожидал я от тебя такого.— А что я сделала особенного? Сан Саныч покачал головой:— Я думал, ты переживаешь из-за ссоры с Алешкой. А ты с новым кавалером разгуливаешь.Маша сухо ответила:— Это мое дело, Сан Саныч! И оставьте меня в покое! С Алешей я сама как-нибудь разберусь!— Как-нибудь не надо, Маша! Я ж тебе совет хочу дать.— А не надо. Все равно ваши советы ни к чему хорошему не приводят!Сан Саныч примирительно начал:— Зря ты так, Маша. Мы с бабушкой тебе счастья хотим. А то, что Зинаида иногда перегибала палку, так это — ее инициатива. Я, между прочим, вас с Лешкой поддерживал.— Хватит уже про Лешу! — повысила голос Маша. Сан Саныч грустно посмотрел на нее:— Злая ты, Маша, какая. Я теперь думаю, что Зинаида права была.— В чем? — холодно спросила Маша.— В том, — ответил Сан Саныч, глядя ей в глаза, — что какая это любовь, если из-за пустяковой ссоры ты вон какие паруса распустила! Сразу утешаться на сторону побежала.— Никуда я не побежала, вот еще. Сан Саныч прищурился:— Хочешь сказать, что ты не видела, как на тебя этот заезжий москвич смотрел?— Ну и что? Я же не уродина какая-нибудь и не монахиня.— Монашеского обета ты не давала, но заявление в ЗАГС подала. Значит, определенные обязательства у тебя имеются, — напомнил Сан Саныч.— Сан Саныч, нам дали три месяца на раздумье. А тут за три дня все полетело вверх тормашками!Сан Саныч взмолился:— Прошу тебя, внучка, не руби с плеча! Время еще есть, остынете, примете правильное решение. Но только не делай ничего назло Лешке!— А я ничего назло и не делаю. И вообще, не надо меня больше учить — я уже взрослая. — И поймав недоуменный взгляд Сан Саныча, Маша пояснила: — Я теперь сама решаю, что мне делать, когда и с кем. И я больше не считаю себя Лешиной невестой.С этими словами Маша ушла в свою комнату, хлопнув дверью. Сан Саныч потрясенно смотрел ей вслед.В кухню зашла Зинаида. Увидев три чашки, три ложки, стопочки, она повернулась к Сан Санычу:— Что, неужели Алеша с Машей помирились? Сан Саныч затушил сигарету:— Нет, Зина. Она себе другого нашла.— Это кого же? — Зинаида ахнула и осела на стул.— Зина, ты не поверишь! Какой-то писатель из Москвы. Андрей. Симпатичный.— И что, Маша его в дом приводила? — испуганно спросила Зинаида.— Ага. Он даже твоей наливочкой угощался.— А это обязательно было? — возмутилась Зинаида. Сан Саныч успокоил ее:— Зина, не заводись, это была проверка. Он и так на Машу пялился, не переставая, а как выпил, так смотрел, так смотрел!— И откуда она его взяла? — изумилась Зинаида. Сан Саныч развел руками:— Не поверишь, Зина. Сама Полина Константиновна и познакомила.— Знаешь, Сан Саныч, я уже ничего не понимаю! Зачем Алешиной матери это нужно?— Вот и я об этом думаю.— Ладно, Саныч. Давай спать, как говорится, утро вечера мудренее. * * * Вечером Таисия снова зашла к Кате:— Пришла пожелать тебе спокойной ночи.— И еще раз обсудить, кто должен стать отцом моего ребенка? — Катя в штыки приняла ее приход.Таисия не скрывала своих намерений:— Да. И моего внука.— Давай не будем об этом. Я и так на взводе, никак уснуть не могу.— Катюша, успокойся. Тебе сейчас волноваться вредно. Первые месяцы беременности самые опасные! — забеспокоилась Таисия.Катя нервно возразила:— Но я так и буду трястись всю беременность? Он — не он, узнает — не узнает!— Девять месяцев — это огромный срок! Успеешь и с отцами разобраться, и сорок раз замуж выйти.— И пятьдесят раз развестись! — съязвила Катя. Но Таисия не стала заводиться, а лишь кивнула:— Правильно.— Нет, мам! Я уже все решила. Я буду делать аборт.Таисия всплеснула руками, но Катя не желала продолжать беседу и погасила свет.Алеша зашел на кухню и сразу увидел подвыпившего отца. Самойлов приветливо улыбался:— Привет, сынок, что не весел? Что головушку повесил?Леша раздраженно посмотрел на него:— Причин много и одна из них — ты.— Я? — игриво переспросил Самойлов. Леша не собирался шутить:— Папа, из-за того что ты отдал «Верещагино», я потерял лучшего друга.— Женьку, что ли?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111