Ирина усмехнулась:
— По-моему, я выразилась очень понятно. Самойлов прошелся по кабинету.
— Спасибо. Но… извини, я не могу принять твое предложение. Я просто никуда не хочу уезжать из своего города. Я здесь вырос, привык ко всему. Здесь прошла вся моя сознательная жизнь. — Самойлов подошел к Ирине, многозначительно глядя ей в глаза. — И вообще, Ириша, я слишком старый, чтобы вот так взять и все изменить. Это я могу сказать тебе сразу.
— Борис, послушай, — начала она, но тут зазвонил телефон.
Борис взял трубку:
— Слушаю.
— Борис, привет, это Григорий. Ты можешь ко мне сейчас приехать? Это срочно, — услышал он голос следователя.
— Это по поводу Лешиных похитителей? Ты их нашел? — спросил взволнованно Борис.
— Приезжай, расскажу, — коротко ответили на том конце провода и положили трубку.
Самойлов повернулся к Ирине:
— Прости, Ира, мне срочно нужно ехать.
Ирина кивнула, но было видно, что она разочарована. Ей казалось, что Самойлов все-таки согласится с ее предложением.
* * *
Самойлов решительно зашел в кабинет следователя и с порога спросил:
— Гриша, кто похитил Лешу? Ты поймал этих гадов?
— Ловим. Проходи в кабинет, — сухо ответил тот. Самойлов прошел в кабинет и только тут заметил за столом Людочку и Буравина. Самойлов нахмурился:
— Вот так встреча. Вы что тут делаете?
— Здравствуй, Борис, — холодно сказал Буравин. Самойлов повернулся к следователю:
— Может, объяснишь, в чем дело? Ты зачем меня вызвал? Из-за Леши? Или из-за них?
Самойлов кивнул на Буравина с Людочкой.
— О похитителях Леши поговорим позже, Боря. А вызвал я тебя действительно из-за них, — и следователь протянул Самойлову заявление Людочки:
— Как ты мне объяснишь вот это? Прочитай.
Самойлов взял заявление и начал читать. Читал молча, но по его лицу было видно, что он потрясен тем, что написано. Следователь забрал у Самойлова заявление.
— Ну так что ты можешь сказать по поводу заявления твоей секретарши Людмилы Антоновны Колмогоровой? — спросил он.
Самойлов попытался разыграть недоумение и непричастность:
— Люда, если я правильно помню, вы сами предложили мне добыть подпись Буравина!
Людочка возмутилась:
— .Я? Она у меня была! Мне были необходимы чистые подписанные бланки для мелких хозяйственных нужд. Например, бумага для принтера кончится или еще что. Все делается по распоряжению, не буду же я каждый раз руководство дергать. Следователь вставил:
— Вообще-то, Виктор Гаврилович, я бы не советовал вам впредь так разбрасываться своими подписями. Мало ли что…
Буравин согласно кивнул:
— Я понимаю, Григорий Тимофеевич. Но у нас так повелось. Привычка доверять людям.
Людочка продолжила:
— Да, у меня был чистый лист с подписью Буравина. И я дала его Самойлову! Но я не знала, для чего он будет его использовать!
Все посмотрели на Самойлова, и тот отвел глаза. Следователь встал и подошел к Самойлову:
— Ты признаешь, что получил подпись твоего компаньона Буравина незаконно? Путем обмана?
Самойлов был загнан в угол, и врать ему было бессмысленно. Он буркнул в сторону:
— Да. Признаю.
Следователь повернулся к Буравину:
— Виктор Гаврилович, у вас есть претензии к Людмиле Антоновне?
— Нет. У меня нет претензий. Ее ввели в заблуждение, — заявил тот.
Следователь объявил Людочке:
— Тогда вы свободны. Можете идти. И на будущее очень вас прошу, будьте осторожнее.
— Хорошо. Спасибо, — поблагодарила Людочка. Она вышла из кабинета с опущенной головой. Следователь прошел на свое место и предложил Самойлову:
— Садись, Борис, в ногах правды нет.
Самойлов сел на свободный стул, а следователь продолжил:
— А нам эту правду надо обязательно найти. Будем разбираться с вашими делами дальше.
Буравин и Самойлов напряженно смотрели друг на друга. Самойлов пытался вести себя уверенно, но было видно, что он не в своей тарелке. Буравин обратился к нему:
— Борис, я тебе поражаюсь. Неужели ты рассчитывал, что все это никогда не выплывет наружу? Неужели ты думал, что я сдамся, опущу руки и не найду способа доказать, что ты меня обокрал?
— Какая тебе разница, на что я рассчитывал? — огрызнулся тот, зло усмехаясь. — Ты меня обкрадывал всю жизнь!
Буравин мгновенно сорвался:
— Хватит нести чушь! Если я в чем-то поступил с тобой нечестно, предъяви обвинение! А вот я говорил, что докажу твою нечестность, и доказал! И теперь тебе придется ответить!
Следователь счел нужным вмешаться:
— Стоп, подождите, не горячитесь! Может, вам удастся договориться и все решить миром?
Буравин хмыкнул, подумал несколько секунд и взял себя в руки.
Следователь продолжил:
— Допустим, это возможно, если, конечно, Борис Алексеевич все вернет обратно.
Буравин и Самойлов молчали.
— Или мне заводить дело? Выбирайте, — предложил следователь.
Самойлов должен был принять нелегкое для себя решение. Он медлил. Следователь переводил взгляд с Буравина на Самойлова.
— Я бы тебя, паскуда, засадил на веки вечные за твою подлость. Но ради твоих близких, на которых падет тень твоего позора, я не буду этого делать, — в сердцах выдохнул Буравин.
— Что же, вижу, дело кончится мировой, — заключил следователь.
Самойлов взорвался:
— Вот так всегда, Виктор! Я весь в дерьме, а ты опять весь в белом.
— Ты сам сделал все, чтобы вышло таким образом! — отрезал Буравин.
— Конечно! Я сволочь, а ты добрейшей души человек! Само благородство! — возмущенно фыркнул Борис.
— А разве это не так? — пожал плечами Буравин. — Но я надеюсь, что хоть капля совести у тебя осталась и ты добровольно вернешь мне мои деньги.
— На моем месте ты наверняка отказался бы от такого предложения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112