— Да, я всегда знал, что она меня не любила. Но мне казалось, что я смогу заслужить ее любовь. Я жил для нее, она была для меня всем! Однако все оказалось тщетным.
— Ты хочешь сказать, что любовь нельзя заслужить? — подсказала ему Ирина.
— Нельзя. Уважение, привязанность, дружбу, верность, даже преданность — можно. Но не любовь.
— А это не одно и то же?
— Увы… Всю жизнь с Полиной я должен был ей доказывать, какой я хороший, доказывать, как сильно ее люблю, все время, каждую секунду что-то доказывать! Если бы ты знала, как это тяжело! В конце концов я стал мелочным, подозрительным, ревнивым. И в результате случилось то, чего я всегда боялся, и то, что должно было произойти рано или поздно, — она ушла от меня. К тому, кого любит.
— Ты считаешь, она не имела на это права? — спросила Ирина.
— Не знаю. Наверное, имела, но от этого не легче. А с тобой я себя чувствую совсем по-другому. Мне очень легко и спокойно — ведь ты любишь меня просто потому, что любишь.
— Да, Боря. Просто люблю. И мне даже ничего не надо от тебя взамен, — подтвердила Ирина.
— Это волшебное чувство, Ира. Это то, чего мне всегда хотелось — чтобы меня любили. Одним словом, у меня ничего больше нет в жизни, кроме тебя. Поэтому я повторяю тебе — я тебя не оставлю. Я обещаю тебе быть рядом — что бы ни случилось.
У Ирины на глазах появились слезы:
— Боря, спасибо тебе. Господи, я уже не надеялась, что когда-нибудь доживу до такой минуты. Я могла только мечтать о таких словах и не верила, что это возможно. И вот свершилось — но в тот момент, когда все кончено! Какая ирония судьбы…
— Я верю, что мы еще будем счастливы.
— Нет, Боря. Ничего уже не получится. Моя судьба предрешена — меня ждет очень долгое тюремное заключение, и если я доживу до его окончания, то буду уже глубокой старухой, насквозь больной и уродливой.
Никто не знает, что нас ждет завтра, поэтому твои предсказания нелепы, я не желаю их слушать. Но если ты действительно меня любишь, я буду с тобой рядом, где бы ты ни была! — Самойлов уже предвидел, как можно бороться за Ирину, защищать ее.
— Нет, Боря, я люблю тебя и поэтому не могу принять от тебя такой жертвы. Я ее не заслуживаю! — отказалась Ирина.
— Это не жертва, это единственный выход… если я хочу снова почувствовать себя человеком.
— А ты не пожалеешь о своих словах? Ведь ты говорил, что никогда не сможешь жить с нелюбимой? Так, как жила с тобой Полина…
— Это разные вещи, Ира… Теперь рядом со мной будет, женщина, которая меня любит!
— Но ты, Боря! Ты меня не любишь! — это было для Ирины самым страшным.
— А кто знает, может, я смогу тебя полюбить? — тихо заметил Самойлов.
Буравин сидел в келье у Полины, и ему совершенно не хотелось уходить. Полина все еще была под впечатлением от встречи с сестрой и была молчалива. Буравин не настаивал на разговоре, он взял рукопись, лежавшую на столе, и увлекся ею. Наконец он спросил:
— Это твоя монография?
— Да, но она пока не закончена. Остались последние штрихи, уточнения, — кивнула Полина.
— Послушай, мне было очень интересно — я даже зачитался. Так ярко, образно описана жизнь людей, исчезнувших много веков назад, что их легко себе представляешь, будто они до сих пор живут где-то здесь, — восторженно отозвался о монографии Буравин. — Я почему-то совсем иначе представлял себе твою работу.
Полина, очнувшись от грустных мыслей, удивленно посмотрела на него:
— А как ты ее представлял?
— Мне она казалась сухой, пыльной, академичной… очень далекой от понимания обычного человека, — признался Виктор.
Полина улыбнулась:
— Поверь, Витя, этого тоже хватает. Но я рада, что тебе понравилась моя работа.
— Что-то по тебе этого не скажешь. — Буравин отметил, что Полина печальна.
— Я только что была у Иры. И поняла, что совсем не знала свою сестру! Бедная девочка, она мне сказала, что я поломала ей жизнь! Это меня потрясло — она действительно так считает.
Буравин утешающе сказал:
— Не бери в голову, дорогая. Ирина взрослый человек, глупо обвинять кого-то в своих неудачах. Каждый строит свою жизнь сам — это закон. Сам делает ошибки и сам за них расплачивается.
— Это так, но… Все-таки она моя сестра, близкий человек, а оказалась такой чужой, — печально объяснила Полина.
Буравин не хотел продолжать эту тему:
— Полина, ну, хватит о ней. Давай подумаем о нас! Мне кажется, самое время нам с тобой тоже начать наконец жить для себя. И строить свою жизнь самим!
Буравин вытащил из кармана связку ключей и потряс ею в воздухе. Полина смотрела на него недоуменно.
— Что это такое?
— Это ключи, как ты видишь. От квартиры, которую я готовил для наших детей. Теперь в ней будем жить мы, — объявил Буравин.
— Но я же говорила тебе, что пока не могу, — начала было Полина.
— Прекрати. Я ничего не хочу слушать. Давай собирайся, бери свои вещи, что тут у тебя? Мы сейчас же поедем туда и начнем наконец жить вместе! — нетерпеливо прервал ее Буравин.
— Ты шутишь? — растеряно спросила Полина.
— Ничуть. Квартира вполне пригодна для жилья. Пусть не очень большая, но на первое время…
Полина отмахнулась:
— Я не об этом. Я насчет совместной жизни. Тебе не кажется, что поздновато нам начинать с нуля? Мы же уже немолодые люди, это как-то странно.
— Поверь мне — лучше поздно, чем никогда. И что, только молодые имеют право на счастье? — спросил Буравин.
Полина неуверенно сказала:
— Нет, но… Над нами же смеяться будут, нам нужно детей женить, а не о себе думать. У нас скоро внуки пойдут…
Буравин уверенно заявил:
— Дети разберутся без нас — они уже взрослые. А нам с тобой друг без друга не жить. Или ты в этом все еще сомневаешься?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112