Я же мать.— А я отец. И своей единственной дочери желаю только счастья.— Да?! По-твоему, муж-инвалид — это счастье?!! — в отчаянии спросила Таисия.— Не спеши делать выводы, пока еще ничего не ясно.— А по-моему, яснее не бывает! Ты хоть понимаешь, на что ты хочешь обречь нашу дочь?!— Послушай, Самойловым сейчас очень тяжело. Их надо поддержать, а не наносить удар в спину, — попытался успокоить жену Буравин.— Да, у них горе, им нужна помощь. Но только не за счет страданий моей дочери.— Таисия, Катя решила выйти замуж. Это ее выбор, и я его одобряю.— И как всегда, мы своих решений не меняем! Так?! — в голосе Таисии появились жесткие нотки.— Да, не меняю, — спокойно сказал Буравин. — Ты же хочешь заставить меня предать Самойлова, а я не предатель.— Что ж, тогда придется все делать самой.— Что это ты задумала?!Но тут зазвонил телефон, и неотложные дела уже не позволили Буравину вести этот разговор. Он собрался уезжать, и Таисия, выходя из его кабинета, спросила:— Меня домой завезешь?Буравин на секунду задумался и ответил:— Нет. Нам не по пути. К тому же я тороплюсь.— Хорошо сказано: не по пути, — подчеркнула Таисия. * * * В кабинете Павла Федоровича обсуждался вопрос о том, делать ли Алеше рискованные процедуры. Катя, которая во всем хотела участвовать, пыталась подвести какой-то итог:— Доктор, я думаю так: хоть Полина Константиновна против, но Леше надо рассказать о новом методе лечения. Я и Борис Алексеевич — выступаем за.— Павел Федорович, как вы считаете, мнение сына в этой ситуации будет адекватным? — спросил врача Самойлов.— Думаю, что да. К тому же речь идет о его будущем. Не учитывать его мнения просто несправедливо.— Он в сознании, а значит в состоянии принять решение. Если согласен — закроет глаза, — сказала Катя. — Но скажите, доктор, а на сколько это все растянется по времени?— Что все?— Операция, реабилитация. И в каком состоянии будет Лешка после этого курса?— Сейчас на эти вопросы очень трудно ответить. Сроки здесь не самое главное.— Как не главное?! — возмутилась Катя. — А свадьба?! Я ведь уже договорилась с сотрудниками ЗАГСа, платье себе новое купила.— Свадьба-то здесь при чем? — совсем растерялся врач.— Как это — при чем?! Мы собираемся расписаться в больничной палате. Уже и дату назначили. Не хотелось бы, чтобы операция помешала свадьбе, — просто объяснила Катя.— Катя, о чем ты говоришь?! — почти закричал Самойлов. — Сейчас надо думать о том, как спасти Алешу, а не о свадьбе.— Хорошо, тогда так: мы прямо сейчас пойдем к Алеше и спросим, согласен ли он на лечение. А операцию начнем немедленно.Катя встала, давая понять, что последнее слово всегда будет за ней.Маша снова могла поговорить с Алешей. Теперь он мог видеть ее. Она положила его поудобнее и нежно коснулась его руки.— Так, ну вот и хорошо. Удобно? — спросила она, и Алеша закрыл глаза в знак согласия.— А я теперь в этой больнице работаю, — продолжала Маша. — Смогу заходить почаще. Хочешь? Мне кажется, тебе сегодня лучше, ты неплохо выглядишь. Ого, костюм! Свадебный? Очень красивый. Ты будешь самым красивым женихом.Леша смотрел на нее и очень хотел что-то сказать.— А вот напрягаться и волноваться не стоит. Тебе надо лежать и набираться сил. Придет время, и они потребуются тебе.«Какое счастье быть рядом!»-подумала Маша.Вдруг она заметила, что Алеша хочет что-то сказать.— Молчи, — попросила она его. — Не надо так напрягаться. Наберешься сил, тогда и скажешь.Но Алеша еле слышно сказал:— Спасибо тебе.— Мне не послышалось, ты сказал «спасибо»?! — обрадовалась Маша, потому что Алеша заговорил!В этот момент в палату вошла Катя и возмутилась, увидев, что Маша склонилась над Алешей:— Что здесь происходит?! Эй, медсестра! Ты что себе позволяешь?— Мне показалось, он что-то сказал, — смущенно объяснила Маша.— Маша, выйдите из палаты, — сказал врач. — Не беспокойте больного.Маша вышла, а Катя сказала ей вслед:— Нет, ну надо же! Ее попросили присмотреть за пациентом, а она к нему обниматься лезет!В этот момент все услышали Алешин голос:— Катя… Катя…Как ни не хотелось Косте, но он оказался-таки в этой каморке смотрителя маяка.— Ну, здравствуй, Костенька, — поприветствовал его смотритель. — Жора, а ты почему один? Где Толик?— Он, пап, решает вопросы личного плана. И потом, я ему не нянька и не сторож.— Ты мне тут не паясничай. Лучше прогуляйся пойди!Команды отца сыновья выполняли быстро и точно.— Присаживайся, Костя. В ногах правды нет, да и я никуда не тороплюсь. Чаю, может, хочешь? — начал долгий разговор смотритель.— Нет, спасибо, я постою. — Косте хотелось уйти поскорее.— Ты, наверное, спешишь, раз присесть не хочешь? Ну, тогда к делу. Как насчет долга?— Извините, я еще не собрал всей суммы. Но на днях я обязательно все верну.— На днях? Нет, Костя, так не пойдет. А как же слово? Или ты ему не хозяин? Что же мне теперь с тобой делать? А, Костя? Ты ведь уже не мальчик, Костя. Мужчина! За свои слова надо уметь отвечать.— А я и отвечу. Только не сегодня, — попросил Костя.— Не сегодня? А разве уважающие себя люди так поступают? — Смотритель подвел Костю к окну и указал на море. — Взгляни, у него время приливов и отливов не меняется, несмотря ни на что. ?— Ну и что? — недоумевал Костя.— Нужно учиться жить у природы, Костя. Настоящий мужчина должен жить так же. Выполнять то, что обещает. Всегда!Костя слушал и смотрел на море.— Нравится? — спросил смотритель.— Море как море. Я его с детства вижу, чем оно меня может удивить?— Море не может не удивлять! Ты запомни получше, как оно выглядит. Вдруг больше не увидишь?— Как это?! — заволновался Костя.— А так. Изнутри будешь морскую жизнь наблюдать, с рыбками общаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108