Ей ведь это так нравилось. А теперь?— Да, ей это очень нравилось… Я сам поговорю с Катей, Таисия Андреевна, — пообещал Леша.— Что же ты ей скажешь? Сам видишь, ты же теперь не то что в море, из дома сам выйти не сможешь. А у нее все еще впереди. Может, не нужно свадьбы?.. — Голос Таисии звучал тихо и вкрадчиво.Но Алеша не мог сейчас принимать какие-то решения.— Я очень устал. Извините. Я не могу сейчас говорить. Мне нужно побыть одному.— Конечно, Леша, конечно, — засуетилась Таисия. — Но ты подумай о том, что я сказала. И постарайся меня понять.После больницы Таисия пришла домой и стала делиться с мужем новостями.— Я была у Леши. Знаешь, больницы производят такое тягостное впечатление, не дай бог туда попасть.— Это точно. Ну, а как Алексей? Какие новости? Ему стало лучше после процедур?— Нет. Новости ужасные. Все очень плохо.— Тая, не тяни! — поторопил ее Буравин.— Врач мне сказал, что Алеша никогда не будет ходить. Надежды на выздоровление больше нет.— Не надо раньше времени хоронить парня. Надежда есть всегда, — возразил Буравин.— Все еще надеешься с Полиной породниться? — ядовито спросила Таисия.— Я же тебе говорил, что эта тема закрыта!— Хорошо, хорошо. Давай откроем другую. Как мы сообщим Кате об Алеше, ты подумал? Кто это скажет? Она ведь так надеется, что он поправится.— Я с ней поговорю!— Ну, ты так ты! Договорились, — облегченно вздохнула Таисия. * * * Маша, догнав врача, сказала ему:— Павел Федорович, у меня очень важный разговор.— Что-то случилось? Чем ты так озабочена?— Нет, ничего не случилось, но может случиться. Мне нужна ваша помощь. Точнее, участие или содействие — даже не знаю, как правильней сказать.— Хорошо, чем я могу помочь?— Я должна ухаживать за Алешей, — твердо сказала Маша.— Нет, Маша! Прости, я не. могу тебе этого разрешить. Ты же знаешь, его родственники против.— Мне очень жаль, что так все получилось, но поверьте, я ни при чем. Просто эта девушка по-своему все истолковала. Поверьте, у меня даже в мыслях ничего не было.— Маша, я готов поверить, но твоя настойчивость настораживает уже и меня. Почему ты так хочешь ухаживать за Самойловым?— Медицина вряд ли такие вещи может объяснить, но я чувствую, что нужна ему, а главное, у меня есть ощущение, что я смогу ему помочь.— Маша, из-за этого больного у тебя уже были неприятности. Если я тебя допущу к нему в палату, они будут и у меня. И потом, что это за ощущение?— Понимаете, я чувствую этого человека. Я чувствую его боль, его переживания. И я уверена, что ему лучше, когда я рядом с ним.— Я вижу, что на здоровье больного влияют не только лекарства, но и твое присутствие. Это трудно понять даже мне. А родственники Алексея считают тебя шарлатанкой.— Павел Федорович, ну зачем вы так?!— Затем, Маша, что я врач, а не оккультист и не колдун! Нельзя доказать, что ты не обманываешь…— Поверьте, я и не думала никого обманывать! Я ведь пришла на место аварии потому, что почувствовала, что Алеше очень больно. И в палату во время лечения поэтому вернулась.— И многих людей ты так чувствуешь? — заинтересованно спросил врач.— Раньше только бабушку, а теперь вот и Алешу.— Вот что, Маша. Извини, но ты этими рассказами никого не убедишь. Пойми, у тебя есть только один способ вновь попасть к Алеше.— Какой, Павел Федорович?— Ты должна получить разрешение его близких, и в первую очередь Кати. Но мой тебе совет: не говори ей, что ты чувствуешь боль и переживания ее жениха. А то случится новый скандал.— Я разговаривала с отцом Кати. Он обещал поговорить с ней, чтобы она не запрещала мне ухаживать за Алексеем.— Отлично, но этого недостаточно. Маша, я повторяю, есть только один способ: договориться с самой Катей.— А если она будет против? Вы ведь видите, как она против меня настроена, — грустно сказала Маша.— Тогда все останется, как сейчас. И хватит об этом. Займись лучше другими пациентами, — закончил разговор врач.Сан Саныч и Женя вернулись на корабль в мрачном настроении.— Да, жалко Лешку. А ведь он мечтал о море, хотел стать капитаном. А на маму его посмотрел — сердце кровью обливается! Ей каково?! — рассуждал Женя.— Из Лешки получился бы настоящий капитан. Может, зря мы его заранее на берег списываем? Может, есть еще возможность поставить его на ноги? — с надеждой сказал Сан Саныч.— Хорошо бы! А какая карьера его ждала! Он ведь сын Самойлова! Только пожелай, на любом отцовском корабле мог бы стать капитаном. Только за счет фамилии. Но ведь не захотел!— Нет, у него другой характер, — заметил Сан Саныч.— Правильно, что не стал отцом прикрываться. Сам пошел учиться, чтобы все ступеньки от матроса до капитана пройти. Никакой работы не гнушался.— Лешка, конечно, и заводила, и похулиганить любит, но человек он широкий. Вот так оно в жизни бывает. Человека как меч закаляли, готовили к боям, а он теперь всю жизнь как украшение на стене висеть должен.— Пусто без него здесь стало, — вздохнул Женя. — Обидно, что такие пацаны толковые уходят с флота.— Да, а я думал, он на мое место придет. Не уходил я только из-за этого. Ну да теперь, видно, все равно. Пора.— Сан Саныч?! Вы что, на пенсию?! — удивился Женя. — Рано вам еще о береге думать! Да и не поздно туда никогда.— Нет, Женька. Теперь самое время! — грустно ответил Сан Саныч. — А чему ты так удивляешься? «Старик и море» Хемингуэя читал? Так «от, ты знаешь, сколько лет у меня роман с морем длится? Я и так уж засиделся.— Сан Саныч! Да как же это? И Лешки нет, и вы еще уйдете? Что я тут один делать буду? — недовольно сказал Женя.— Справишься! А мне давно уже пора на "берег. Сколько можно, да и устал я, тоска замучила. Помотайся-ка с мое.— В море тоски не бывает. Здесь, Сан Саныч, что-то другое, только вы говорить мне не хотите.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108