— А отец нас не хватится? — Осторожный Толик всегда предполагал самое худшее.— Мы быстро. Веревка у нас есть, фонари тоже. Я засекал — отец обычно туда и обратно часа за три обернуться успевает. — В наблюдательности Жоре трудно было отказать.— Скажем, что на дискотеке были, — предложил Толик.— Типа того. Гуляли. Какая ему разница? — согласился Жора.— Слушай. А если мы возьмем у отца немного его золота, а он заметит потом? — снова засомневался Толик.— Ну и заметит. А кто сказал, что это мы? Может, крысы потаскали. Спокойно! Скоро мы будем богатыми и веселыми. — Жора, наоборот, всегда видел будущее в лучшем свете.Такая пара, конечно, становится весьма устойчивой при проведении рискованных операций, поскольку активное начало уравновешивается консервативным, а консервативному не дает спокойно сидеть мятущийся рядом дух авантюризма.Братья остановились у входа в катакомбы и прикрепили моток веревки к крюку в стене.— Крепко привязал? — проверил брата Жора.— Да вроде крепко.— Смотри, а то не выберемся из этих чертовых катакомб, — сказал Жора и вздохнул. — Если бы не деньги, ни за что бы туда не полез.Это была чистая правда. Но деньги поблескивали в темной глубине катакомб, и братья направились в эту темную глубину за своим будущим счастьем или бедой. Выбор был уже сделан. * * * Следователь Буряк, разобравшись в ситуации с ампулами, решил рассказать о своих выводах Самойлову в личной беседе.— Ну, проходи, Григорий. С чем пожаловал? — спросил у него Самойлов.— Есть новости по делу Алеши.— Та-ак. Слушаю внимательно.— Фактически я закончил расследование этого дела, — сообщил следователь.Самойлов молчал, и это удивило следователя:— Ты даже не хочешь спросить, к чему я пришел?— Я слушаю. Все твои последние версии мне известны, — сухо заметил Самойлов.— Но получилось все не так, как я предполагал. Я собрал доказательства того, что в покушении на жизнь твоего сына виновна одна девушка.— Девушка?! — Самойлов оживился. — Очень интересно.— Некто Маша Никитенко.— Маша? Не может быть! — воскликнул Самойлов. — Она же работает у нас сиделкой.— Факты — упрямая вещь, Боря. И они сами за себя говорят. При обыске мы нашли у нее ампулы с тем самым препаратом, которым усыпили Лешу.— У меня в голове не укладывается! Как это могло произойти?— Как выяснилось, Маша давно любила Лешу. Но безответно. И в день его свадьбы она не выдержала и решилась на преступление, — стал развивать свою версию следователь.— Маша отравила его, чтобы сорвать свадьбу? — Самойлов все-таки неплохо знал Машу и никак не мог в это поверить.— А что ты удивляешься? На самом деле это типичный случай. Тем более что она — фармацевт, имела доступ к лекарствам. Дальше — дело техники.— Но подожди! А почему же она сейчас так старательно за ним ухаживает?… — спросил Самойлов.— Это тоже вполне объяснимо. Она пытается загладить свою вину, облегчить Леше страдания. Поэтому и устроилась к вам сиделкой. — У следователя всему было логичное объяснение.Самойлов был более чем доволен:— Гриша, я поражен. Я знал, что ты профессионал высокого уровня. Но такое мне даже в голову прийти не могло!— В общем, нужно передавать дело в суд, — подвел итог следователь.— Слава Богу! Ты не поверишь, но я боялся, что ты до сих пор подозреваешь Костю.— Прости. Я ведь не Господь Бог и тоже имею право на ошибку… — заметил следователь.— Я тебе очень благодарен, Гриша. Прости, что сорвался. Знаешь, со всеми этими событиями нервы стали просто ни к черту! — пожаловался Самойлов.— Это ты меня извини, что я подозревал Костю. Это было моей ошибкой, — сказал следователь.— Да о чем ты говоришь! Ты делал свою работу. Я рад, что все наконец разъяснилось!— Я тоже, Боря. А теперь я пришел, чтобы поговорить об этом деле с Алешей.— Всегда пожалуйста. Но зачем? Что ты хочешь узнать?— Очевидно, ему придется выступать на суде в качестве потерпевшего. Надеюсь, он себя уже хорошо чувствует? — поинтересовался следователь.— Да, конечно. Маша… — Самойлов вспомнил, как много Маша сделала для Алексея, но тут же отогнал все эти мысли. — В общем, он уже даже начал ходить.В это время в кабинет зашел Костя. Он, конечно, хотел быть в курсе событий, ведь от этого зависела его судьба.— Здравствуйте, Григорий Тимофеевич. Насколько я понимаю, вы говорите о Леше? — спросил он с порога.— Да. Как раз собираюсь зайти к нему, поговорить, — ответил следователь.— Надеюсь, речь пойдет не о Маше? Вы не собираетесь сказать ему, что она арестована?— Собираюсь. Ведь она покушалась на его жизнь. Это не входило в Костины планы. Уж он-то понимал, как Алеша будет защищать Машу.— Понимаете… Мы с мамой скрыли от Лешки правду о Маше. Мы решили сказать ему, что она уехала. Ну, по личным делам… со своим женихом, — объяснил Костя.— Но зачем?! — удивился Самойлов.— Понимаете, в последнее время они постоянно были вместе. Леша доверял ей. Ему будет очень тяжело узнать, что она покушалась на его жизнь.— Но он все равно узнает, — заметил следователь.— А вы не говорите ему этого, — просто попросил Костя.— А как же?.. Если он не будет этого знать… как же он сможет давать показания в суде? — Следователь недоумевал.— А он не придет на суд. Он еще очень болен, — сказал Костя.— Да, Гриша. Костя прав, — поддержал сына Самойлов. — Алеша, конечно же, чувствует себя лучше, но суд для него будет тяжелым испытанием, как физическим, так и моральным. Знаешь что, Григорий, поскольку Алешку действительно сейчас тревожить нежелательно, на суд пойду я.— Подожди, но это абсолютно против правил, — остановил его следователь. — Так не бывает.— Почему? Алеша тяжело болен, и я буду представлять его интересы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110