– Ага… Очень… Очень хорошая картина у вас получилась, я чувствую. Особенно вот это место! А почему такая маленькая?
– Я рисую маленькие. Принципиально. Эту работу я назвал «Ночь номер шестнадцать». Красиво?
– Эффектная картина, ничего не скажешь. Простите, я вам на ногу наступил.
– Ничего, пустяки. Тем более, ни на какую ногу вы мне не наступали.
– Значит, тут еще чья-то нога?
– Да успокойтесь вы! Никого нет!
– Чертовщина! Женская грудь не ваша, нога не ваша! Что же тут ваше?
– Но согласитесь, картина получилась?
– Жаль маленькая!
– Могу продать. Сегодня мне как никогда удалось передать глубину ночи.
– Да, очень на ночь похоже, один к одному. Но хотелось бы пару звездочек в углу.
– Зачем это?
– Знаете, эта кромешная тьма, мрак, – надоело! Хочется чего-то такого… А когда звездочка в углу, на душе светлей, что ли. Ну что вам, ночнисту, стоит пару звездочек для меня!
– С какой стати я буду переделывать работу!?
– Я доплачу! Ну хоть одну вот такусенькую звездочку, я же не прошу много, одну плесните и уже веселей!
– Я не ремесленник! Вы захотели, и я тут же раз-раз!? Вы попросили бы Леонардо да Винчи, чтобы он Джоконде родинку на щеке пририсовал? Вот именно! А вы не видели, может, моя картина не хуже! Давайте будем уважать друг друга, несмотря на темноту.
– Я вас уважаю! Просто в темноте вы это не чувствуете! Но на вашем месте я бы пару раз капнул серебряной краской в углу. Нечаянно. Я доплачу!
– Вы ничего не понимаете! Я ночнист! Рисую только то, что есть на самом деле!
Никакого очковтирательства! Сейчас ночь. Не видно ни зги! Вы что-нибудь видите?
– Ни зги!
– И у меня на картине ни зги! Все сходится! То есть, сама жизнь! Возможно, когда туча уйдет, звезды высыпят, тогда, я, как честный ночнист, отображу действительность. Причем, у меня звезд будет ровно столько, сколько на небе! Ни больше и не меньше!
– Хорошо. Покупаю, то что есть.
– «Покупаете!» А я, может, не продам!
– Почему?
– Вы мне не нравитесь!
– Глупости! Как я могу вам не нравиться, когда темнота! На свету я бы еще мог кому-то не понравиться, а в темноте, вы меня извините! В темноте легче понравиться, потому многие предпочитают темноту прочим временам года.
– Зато на свету вы бы никогда не позволили себе грязные намеки на мою якобы женскую грудь! Уберите руки!
– Вас никто не трогает! Оставим в покое женскую грудь! Забудем о ней! Давайте картину, покупаю то, что есть. Повешу на стену, думаю, ночью она будет смотреться неплохо. Сколько вы за это хотите?
– Если бы вы видели этот щедевр…
– Учтите, я его не вижу. С учетом этого хотелось бы подешевле…
– Так! Одно из двух: или мы доверяем друг другу, или хотим обмануть!
– Конечно хотим… доверяем!
– Так вот за этот маленький шедевр я хотел бы…
– Я, кстати, предпочитаю большие шедевры. Знаете, если уж приобретаешь шедевр, хочется побольше. А когда маленький, это уже не шедевр, а я бы сказал «шедеврик»… Ой! Что там сзади?
– Опять грудь?!
– Нож!
– Да это сучок! Там дерево!
– Ну и сучки у вас ночью! Ужас! Говорите быстренько сколько, и я побегу, пока не зарезали…
– Шестьдесят!
– Так и думал, что вы скажете «шестьдесят». Хотя никогда не покупал шедевры по ночам. Сорок!
– Так и знал, что вы скажете «сорок»! Сразу видно, никогда не покупали ночью настоящие шедевры! Пятьдесят!
– Держите.
– Что это?
– Деньги!
– Вы меня не обманываете? Тут темно. Уже трижды надували. Сунут какие-то бумажки, а сами хвать шедевр и бежать! Здесь ровно пятьдесят тысяч?
– Не меньше. Две бумажки, минимум по двадцать пять!
– Держите картину.
– Жаль маленькая!
– Зато шедевр!
– Надеюсъ. А то знаете, заплатить ночью неизвестно за что полсотни не хотелось бы!
– Да и мне получить в темноте за шедевр две каких-то бумажки не очень приятно!
Надеюсь на вашу порядочность!
– А в темноте больше надеяться не на что!
– У меня есть спички. Посветить? Все сразу станет ясно.
– Не будем портить эту чудную ночь.

Выродок

– А сколько стоит эта шапка?
– Сто пятьдесят.
– А в том магазине такая же триста пятьдесят.
– Не торгуйтесь. Эта последняя.
– Но почему в том магазине дороже, чем у вас? Шапка хуже? Или мех другой?
– На ярлыке написано сто пятьдесят, и я не продам и на рубль дороже!
– Ничего не понимаю. Вроде нормальная меховая шапка, а стоит дешевле. Из кого она? Чей мех?
– Государственный.
– Понимаю. Зверя самого как зовут?
– Вам-то что? Нравится – берите! Надоели! «Почему дешевле, какой зверь?» Выродок!
– Кто?
– Шапка из меха выродка. Понятно?
– Ах это выродок… так вот он какой! То-то я вижу знакомое что-то… а в жизни на кого похож?
– На выродка и похож. Говорят, вроде помесь выдры с диким кабаном.
– Вот это да! Так он, собственно, что… хрюкает или плавает?
– Плывет и хрюкает. Копыта, плавники, клыки, крылья, рога, хвост. Такого куда ни кинь – выживет! Ну что вы! Выродковые шапки на экспорт идут.
– А что ж они такого зверя сами не могут вывести?
– Нет. Для выродка нужны определенные условия. Они только у нас.
– А им слабо создать условия получше?
– А ему надо, чтоб похуже. В хороших условиях выродок не размножается, гибнет.
А когда все плохо, он только сил набирается, мех густеет.
– Героический зверь.
– А вы думали? В поисках корма по горам лазит, ныряет, по болоту на брюхе сколько хош проползает. Пищи нет, так он камень грызть может, нефть усваивает, при этом мочится чистым бензином!
– Ай да ученые! Кого вывели!
– А вы думали! Вот здесь все написано: пуленепробиваемый, противоударный.
– В смысле бьешь, а ему хоть бы что?
– А что ему сделается? Вот идете вы в этой шапке, дали вам по башке, – вас нет, а шапке хоть бы что!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26