— Твои слезы ничего не стоят. Они крокодиловы!И захлопнула дверь перед самым Маринкиным носом. Она так и осталась стоять у стенки, рукавом платья вытирая слезы, которые градом катились по ее лицу.В итоге за вторую четверть у Смирновой катастрофически упала успеваемость. В дневнике бывшей отличницы оказалось всего две пятерки — по русскому и литературе. Четверки красовались по истории, физкультуре и географии. Остальные учителя, не раздумывая, наставили трояков. А поведение и вообще значилось неудовлетворительным! Для Маринки это был шок, не имевший объяснения! У нее не принимались никакие пересдачи — даже разговор об этом был бессмысленным. Ирина Николаевна была единственной, кто вроде бы продолжал нормально относиться к ней. Но и то — классная делала вид, что ничего особенного не происходит, и почему-то упорно уходила от любых разговоров о том, что творится в школе, почему так резко изменилось отношение к одной из ее лучших учениц. А однажды она деликатно попросила Маринку не приходить на занятия в школьной самодеятельности.— Но что произошло? — не могла понять Смирнова. — Я что, стала хуже петь или танцевать?— Это временно, — сумбурно пыталась что-то объяснить классная. — Сейчас все поуспокоится, и снова будем заниматься… Все будет хорошо!У Димки же, как всегда, результаты в четверти были блестящие. Одна четверка по русскому, который он терпеть не мог, остальные — пятерки. Но Ирина Николаевна обещала позаниматься с ним дополнительно в следующей четверти, чтобы он улучшил результат… Все-таки единственный теперь в классе кандидат в медалисты. К тому же ему, перспективному мальчику, надо поступать в Московский университет.Новогодний концерт прошел в первый раз без Маринкиного участия. Ей было до слез обидно. Вместо того чтобы пойти со всеми веселиться в актовый зал, они с Димкой ушли из школы, отправились в кафе, чтобы как-то приподнять Марин-кино безнадежно испорченное настроение. Димка купил подруге ее любимое «Птичье молоко» и клубничный коктейль. Слезы по-прежнему стояли у девушки в глазах, отчего даже сладости казались совершенно лишенными вкуса.— Да не расстраивайся ты! Подумаешь, оценки. Это же вторая четверть, все еще исправится, — успокаивал Маринку друг. — Учителя просто с ума посходили. Но они же не посмеют тебе все испортить на экзаменах! Тебе же тоже учиться дальше и поступать надо!— Да… — Маринка кивала, продолжая всхлипывать. — Но что я сегодня дома матери скажу? Она снова будет плакать, потом заболеет. А Николай? Он и так меня ненавидит, придирается все время…— Ну хочешь, я с ними поговорю? Я все объясню…— Нет! — отрицательно замотала головой девушка. — Мать и так говорит, что ты мне жизнь портишь. Она же не знает ничего и знать не хочет! Живет своим Николаем, хотя и мучается с ним. Отца прогнала, нашла второго такого же.— Даты пей, пей… — все подталкивал Маринке стакан с коктейлем. — Все образуется…— Ох, Димка, мне так хочется, чтобы мы скорее поженились! Я бы тогда ушла из этого ужасного дома, из школы, уехала отсюда, и чтобы все у нас было хорошо!— Будет, будет… — Димка рассеянно гладил Маринку по распущенным длинным волосам.— Это что еще за новости! — прозвучал у них за спиной злобный немолодой голос.Ребята вздрогнули, Маринка еще ближе прижалась к Димкиному широкому плечу и испуганно выглянула из-за него. К их столику подлетела как фурия Эстер Борисовна и нависла прямо над их головами.— Дмитрий, мы, кажется, имели с тобой разговор на эту тему! Ты мне кое-что пообещал в отношении Смирновой, — мрачно произнесла она. — Быстро вставай, и пошли домой. Не понимаешь по-хорошему — будем с тобой разговаривать по-плохому! Я сегодня же все расскажу по телефону отцу!Димка весь сжался и с трудом отлепил от себя Маринку.— Бабушка, зачем ты так? — краснея, бормотал он. — Я же тебе говорил, что у нас с Мариной все серьезно…— Я тебе сейчас покажу — серьезно! — взвизгнула Эстер Борисовна и залепила Димке затрещину. — Марш домой! А ты, маленькая прошмандовка, вообще школу можешь не закончить, ты понимаешь это? Мало одного аборта в классе? Я не позволю тебе искалечить жизнь моему внуку!Димка и не думал сопротивляться, но бабка вцепилась ему в пиджак и приподняла за шиворот как нашкодившего котенка.— Марш домой! — Она швырнула парню в лицо пальто, проследила, чтобы он оделся, и потащила за собой.У дверей Димка все же обернулся и виновато посмотрел на подругу. Та устало опустила глаза, обнаружив в этот момент, что все посетители кафе тоже во все глаза смотрят на нее, и даже официантка застыла у стойки с выражением изумления на хорошеньком, туповатом личике. Переждав еще несколько минут, Маринка опрометью помчалась домой. Казалось, что в ее жизни уже приключилось все самое худшее. Но это было только начало…Мать на удивление спокойно восприняла сообщение про поведение и тройки в четверти.— Ты уже взрослый человек, — холодно сказала она, — и ты принимаешь решения. Думаю, ты прекрасно соображаешь, что за все придется отвечать. Как собираешься заканчивать школу с такими результатами — я не знаю. Но я знаю, что во всем виноват твой Соловьев! Я тебе давно говорила, что он ломает твою жизнь. Успеваемость — это еще цветочки… Кому ты потом нужна будешь? Локти искусаешь, а уже ничего не исправить…Маринка смиренно выслушала материнскую отповедь, потом крики Николая. И ушла на кухню. Легла на кушетку, с головой накрылась одеялом. Не хотелось никого видеть и слышать. Вот так бы взять и умереть во сне.На следующий день она узнала, что Димка с бабушкой внезапно уехали на все зимние каникулы. И снова — ни записки, ни звонка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130