– Почему она не может приехать на Сити-роуд? – пожаловалась я Джеку. – Опять мне тащиться в Хэмпстед. Если хочет появляться в эфире, пусть волочет сюда свою толстую задницу.
– Минти! – поразился Джек. – Я и не думал, что ты знаешь такие слова.
Остановившись на минутку, я подумала: «Действительно, я никогда не ругаюсь. Сама на себя не похожа. И что это со мной в последнее время?»
– Хотя ты права, – рассудительно добавил он. – Полностью с тобой согласен. Но, к сожалению, в ее контракте написано, что мы должны приезжать к ней домой. Нельзя злить миссис Счастливая Попка, сейчас не самое подходящее время.
И вот через пару часов я опять стояла на пороге особняка в Хампстеде. Красавица Франсуаза проводила меня в дом, поглядывая, как мне показалось, с сочувственной улыбкой.
– Как поживает БМВ? – в шутку спросила я.
– БМВ? Какой БМВ? Я езжу на старом мотоцикле.
– О, простите, наверное, что-то перепутала, – извинилась я.
– Привет, Арабелла! – мяукнула миссис Прэтт.
– Араминта.
– Вы читали мою статью на этой неделе?
– М-м-м, нет. К сожалению, – соврала я. – Совсем нет времени.
В руках у нее была крошечная сумочка, похожая на висячий замок. Ситронелла проводила меня в кабинет.
– Франсуаза, чаю! – приказала она, звонко хлопнув пухлыми ладонями. Пальцы у нее были как сардельки. Подключая магнитофон, я рассказывала ей о статистике бесплодия: одна из шести женщин не может забеременеть и нуждается в лечении. Основные причины – спайки фаллопиевых труб, качество спермы, расстройства яичников, действие алкоголя и сигарет. На самом деле мне хотелось, чтобы Ситронелла поразглагольствовала о моральном аспекте искусственного оплодотворения. Имеют ли врачи право играть в Бога и применять научные методы, вмешиваясь в естественный, природный процесс? Мне хотелось поговорить о донорах спермы и яйцеклеток, о риске рождения близнецов и тройняшек. Раскрутив провод, я нажала на «запись».
– Когда я вижу женщин, неспособных иметь детей, у меня болит душа, – с сочувственной улыбкой заговорила Ситронелла. – Понятно, что среди тех, кто обращается за лечением, лишь единицы смогут зачать.
– Вообще-то, пятнадцать процентов, – поправила я. – Не сказала бы, что это единицы, если вероятность естественного зачатия – тридцать процентов.
– О! – у нее был недовольный вид.
– А в некоторых клиниках, например в клинике Годфри Барнса, процент зачатий равен двадцати пяти.
Ситронелла пропустила мимо ушей эту информацию, очевидно предпочитая, как и Эмбер, видеть только плохое.
– Сейчас я поведаю радиослушателям маленький секрет, – пообещала она. – Моя малышка Сьенна тоже появилась на свет... не так сразу.
– Правда? – поинтересовалась я из вежливости, подавляя зевок. Мне было до лампочки, как появилась на свет малышка Сьенна.
– Да, – подтвердила Ситронелла. – Ничего не бывает просто так. Я тоже какое-то время билась в агонии бездетности. – На ее лице промелькнуло выражение героического страдания.
– О боже!
– Но я нашла избавление не в пробирке, не в чашке Петри, – промолвила она наставительно. – Не в шприце, полном зловещего, сильнодействующего зелья. Нет. Решение просто. Вот оно! – Жестом фокусника Ситронелла откуда-то извлекла красный корсет в рюшечках и пояс для чулок и принялась размахивать им в воздухе. Корсет заставлял вспомнить наряды танцовщиц «Фоли-Бержер», нарисованные Тулуз-Лотреком после изрядной порции абсента. – При помощи этого корсета мы и зачали Сьенну, – продолжила она, застенчиво хихикая. – Сейчас я расскажу все в подробностях...
– Нет-нет, в этом нет необходимости, – испугалась я.
– Красный атласный лиф на косточках, – я уставилась на ее плоскую грудь, – с соблазнительно глубоким вырезом. – Представить что-то менее соблазнительное, чем Ситронелла в этом лифе, было выше моих сил. – У корсета множество сексуальных деталей, например эти хлястики. – Она подергала два хлястика на груди. – И бретельки из перьев марабу. Когда я рассказала подруге о нашей проблеме, она посоветовала мне купить новое белье, – поделилась Ситронелла. – Я заказала это чудо по каталогу Энн Саммерс, и... – она захихикала, – фокус удался. Не прошло и трех лет, как у нас появилась малышка Сьенна, поэтому я настоятельно рекомендую слушателям последовать моему примеру.
– Чудесная история, – промямлила я, про себя жалея Ситронеллу: ей пришлось нацепить сексуальное белье, чтобы заставить мужа выполнять супружеские обязанности. – Тем не менее, – продолжала я вкрадчиво, – хотелось бы поговорить о моральном аспекте лечения бесплодия, а не о вашем сексуальном опыте. – Я мечтала поскорее покончить с интервью и убраться к чертям. Наконец, мне удалось вытянуть из нее пару членораздельных фраз.
– Я не одобряю женщин, которые обращаются в клиники искусственного оплодотворения, – отрезала она. – Существует слишком много этических проблем. Но вряд ли это заботит бедных-бедных женщин, которые уже отчаялись забеременеть.
– Думаю, женщинам не стоит забивать голову этическими вопросами, – заявил профессор Годфри Барнс. – Меня это не волнует! – откровенно признался он. – Мне наплевать на мораль!
Сидя в крошечной приемной его клиники недалеко от Камден-сквер, я восхищалась этим человеком, свободным от предрассудков. «Получится прекрасное интервью», – думала я, наблюдая, как крутится кассета. Барнс прямо выкладывал свое мнение – никакой лицемерной уклончивости. Некоторые мямлят, тянут канитель: «С одной стороны то... с другой стороны это. Все зависит от обстоятельств... бла-бла-бла». Уснуть можно. Барнс рубил с плеча. И к тому же был безумно привлекателен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138