– Ей пришлось несладко. Она меня очень больно обидела. Это был кошмар. И я поклялся, что больше никогда не повторю ошибку.
– Понятно.
– Слишком много ненужного багажа, Минти. Я понял это на семинаре.
– Да, конечно, но...
– Прежде чем снова ходить на свидания, ты должна исцелиться, зализать раны.
– Согласна, – кивнула я. Он уже начал меня слегка раздражать.
– Должна сделать еще один шаг вперед.
– Да-да, я знаю.
– Но я с удовольствием увижу тебя еще раз – в качестве друга. – Вот как. – Знаешь, я страшно обрадовался, когда увидел тебя на семинаре. Можно кое в чем признаться?
– Валяй.
– Только дай слово не зазнаваться.
– Обещаю.
– Ну... по-моему, ты отвратительная старая крыса.
Вопреки всякой логике мне вдруг стало так здорово, будто я нырнула в бочку с расплавленной теплой карамелью.
– Спасибо, – потупилась я смущенно. – Ты тоже мне отвратителен.
– Серьезно?
– Разумеется. – Господи, до чего же он симпатичный!
– Значит, будем друзьями, Минти?
– Да, – вздохнула я. – Будем друзьями.
– Хорошо. Просто замечательно. Ну, мне пора, – улыбнулся Джо и ушел. И когда он исчез за углом, я вдруг ощутила острый укол сожаления.
– А тепевь погововим о семейных пвоблемах, – объявила Мелинда в микрофон. Дело было во вторник. – Гость студии – Майк Хант...
– Майкл, а не Майк! – рассвирепел Джек. – Я же просил ее!..
– ...новый министв по делам семьи. Итак, Майк, не могли бы вы вассказать нашим звителям – пвос-тите! я хотела сказать: слушателям, – как надеетесь улучшить положение семьи?
Мы были в прямом эфире. Уэсли – выпускающий, Джек – на контроле, я лихорадочно монтировала репортаж, то и дело поглядывая на часы. Мы вышли в эфир в два, прошло уже двенадцать минут, а репортаж, который я редактировала, должен был прозвучать в два пятнадцать. Я ощущала противную слабость в коленях, пульс частил. Прокрутив пленку вперед, я нашла нужное место и вырезала кусок. «Будь проклят этот Уэсли! – думала я, в панике перематывая кассету, кромсая и склеивая пленку. – Он снова воспользовался моей бесхребетностью. Когда же я начну применять знания, полученные на семинаре?» Часы неумолимо тикали. Добравшись до конца, я снова отмотала пленку на начало – убедиться, что все в порядке.
– Готово! – прерывисто дыша, сообщила я и стянула наушники.
– Спасибо, – промямлил Уэсли, сидевший за пультом с кучей мигающих лампочек и переключателей. – Шумы убрала?
– Да. Все гладко, без сучка, без задоринки.
– О, спасибо, Минт! Господи, опять не уложился, – простонал он. Ничего необычного. Уэсли взглянул на секундомер. – М-м-м... сколько будет одна минута двадцать секунд плюс две минуты пятьдесят три секунды?
– Четыре минуты тринадцать секунд, – подсчитала я.
– Разумеется, правительство лейбористов глубоко обеспокоено проблемами семьи, – послышался голос достопочтенного Майкла Ханта. – Именно поэтому мы собираемся обязать пары, подающие на развод, обращаться к психологу. Что касается матерей-одиночек, мы твердо стоим на том, что налогоплательщики не должны нести за них ответственность.
– Пвавильно! – встряла Мелинда. – Я тоже бевеменна, мистев Хант...
Он окинул взглядом ее необъятный живот:
– Вижу.
– Еще минутку, Мелинда, – шепнул Уэсли в наушники по обратной связи. Она кивнула, что слышит.
– ...но я не мать-одиночка. Я замужем. Мой муж Воджев – бивжевой маклев. Но даже если бы я была матевью-одиночкой без гвоша за душой, я бы не стала певекладывать ответственность на чьи-то плечи.
– Как же! – воскликнула я.
– Я тяжело ваботаю, чтобы себя обеспечить, я сама завабатываю на жизнь...
– Не без помощи дяди Перси, – вставил Джек.
– ...потому что думаю, это пвавильно. И буду пводолжать ваботать до конца свока, – продолжала она. Ее понесло: – Мой вебенок должен появиться на свет не ваныпе, чем чевез тви недели, но я намевева-юсь... – Внезапно Мелинда глотнула воздуха, и уровень звука на мониторе подскочил, как ломтик хлеба в тостере. Она сжала губы, выпучила глаза, сморщилась, как старая простыня, и завопила: – А-а-а!
– О боже! – простонал Джек, вскакивая с места.
– Боже милостивый! – выдохнул министр.
– О-о-о! – верещала она. – У меня отошли воды!
– Убирайся оттуда! – рявкнул Джек и бросился к микрофону двусторонней связи: – Замолчи, Мелинда! Замолчи! Мы пустим пленку.
– Нет! – крикнула она. – Нет! Не замолчу! Я хочу поделиться этим со своими поклонниками. Думаете, схватки меня остановят?
Рты у нас пораскрывались, как у золотых рыбок в аквариуме.
– Мой долг – оставаться в студии до окончания пвогваммы! – заявила она. – Пви необходимости я готова вожать в пвямом эфиве.
– Не надо, прошу вас! – взмолился министр, вскакивая на ноги.
– Почему нет? – возразила Мелинда, но тут ее настиг очередной пароксизм боли. – О-о-о! Была же смевть в пвямом эфиве. Помните, довогие слушатели? – продолжала она, ухватившись за обитый зеленым сукном столик. Действительно, всего пару месяцев назад восьмидесятилетний священник, ведущий «Дневную молитву», скончался прямо во время программы. – Значит, вожать в эфиве тоже можно, – не замолкала она. – На вадио «Лондон» нет ничего невозможного – о-о-о! – как и в жизни! И поскольку со мной в студии находится министв по делам семьи, я не останусь без помощи. Вы умеете пвинимать воды, мистев Хант?
Но мистера Хаита уже и след простыл. Он выбежал из студии и поспешно скрылся в правительственном лимузине.
– Не певеживайте! – кричала Мелинда в микрофон. – Все не так плохо, как кажется. Ой, мамочки-и-и!
– Вырубите микрофон! – рычал Джек. – Вырубите сейчас же! И поставьте пленку!
Звукооператор выключил микрофон, поставил смонтированную мной пленку, пока Джек и Уэсли выволакивали из студии Мелинду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138