Я взглянула на нее:
– Что со мной? Поседела? Лицо все в морщинах? – Она отрицательно качнула головой. – А у меня такое ощущение, будто за последние десять минут я состарилась лет на пятьдесят.
Меня всю трясло. Ладони и лоб взмокли. Когда я вновь услышала его голос, внутри все перевернулось. А когда он попросил о встрече, меня будто током прошибло.
– По-моему, тебе не следует с ним видеться, – внушала Эмбер еще настойчивее. Она протянула мне бумажный платок. – Какой смысл? – Мы пошли на кухню, она потянулась за бутылкой, где оставалось немножко бренди, для готовки.
– Я должна с ним увидеться, – мой голос звучал надсадно и хрипло. – Тогда, возможно, я пойму. Он обещал все объяснить. Сказал, есть кое-что, чего я не знаю. Тогда он не мог признаться. – Эмбер закатила глаза и покрутила пальцем у виска. Взглядом я молила ее о снисхождении. – Он сказал, ему ужасно жаль, что все так получилось.
– «Все так получилось»? – воскликнула Эмбер. – Как типично для Доминика! Ты хочешь сказать, ему жаль, что он так поступил!
– Думаю, как раз это он и имел в виду. Ему жаль, что он так поступил. Но он говорит, на то были свои причины.
– Причина в том, – с ненавистью прошипела Эмбер, – что он – ублюдочный слабак, у которого нет ни малейшего представления о морали. – Я мрачно воззрилась на нее. – Бесхребетный, как земляной червь, – выплюнула она. – Хотя нет, земляные червяки не заслужили сравнения с Домиником. Он хуже.
– Зачем ты так, – всхлипнула я.
– Почему нет? Он того заслуживает. Доминик – длинная, запутанная тропинка, которая никуда не приведет.
– О, Эмбер!.. – Я заливалась слезами.
– От него одни неприятности, неужели не видишь? – бушевала она. – Значит, Пятачка он тоже бросил? – Я кивнула. – К нему нужно прицепить табличку с уведомлением, – язвила она. – Что-нибудь вроде: «Женщины, опасайтесь за свое психическое здоровье, не связывайтесь с этим парнем!» Встречаться с ним – чертовски плохая идея, – Эмбер покачала головой и выпятила губы. – Мне кажется, ты должна перезвонить и отказаться. Скажи, тебе-то, зачем нужно его видеть?
– Я была очень привязана к нему, – тихо созналась я. – А он... это... то, что случилось в день свадьбы... за последние девять месяцев превратилось в настоящее наваждение. Я не понимала, что произошло, и во всем винила себя. Теперь, наконец, у меня появился шанс узнать правду, и я не упущу этот шанс.
Эмбер вздохнула:
– Что ж, делай что хочешь, лишь бы он не попытался тебя вернуть.
– Не глупи, – устало отмахнулась я. – Разумеется, он не будет пытаться меня вернуть.
– Я хочу, чтобы ты вернулась, – сказал Доминик. Мы встретились в «Айви», в четверг, после восьми. – Мне кажется, мы должны попробовать начать все с начала.
Он сразу выложил, чего хочет. Словно боялся, что события выйдут из-под контроля и не представится шанса. Я молча воззрилась на него. Тысячу раз я представляла себе эту минуту. Минуту нашей встречи. Хоть и была уверена, что никакой встречи не случится. Ведь Доминик такой – если что решил, уже никогда не передумает. О да, Доминик всегда знает, чего хочет, точно знает. Оказывается, я ошибалась. Кто бы мог подумать?.. И вот мы здесь. Опять сидим лицом к лицу.
Что бы вы сделали на моем месте? Категорически отказались встречаться? Согласились, но не пришли? Явились бы с единственной целью – осыпать его оскорблениями и вылить на голову тарелку супа? Может, вы бы опозорили его при всех. Или прихватили с собой другого парня. За последние два дня все это приходило мне в голову. Я перебирала варианты, как одежду на вешалках в магазине. Но, в конце концов, отвергла их все. Это было не для меня. Я просто решила сохранять спокойствие: буду вести себя невозмутимо, очень-очень. Мысленно я обложила сердце льдом. Но, когда вошла в ресторан, поджилки предательски дрожали.
Официант предложил проводить меня до столика, но я сразу увидела Доминика и сама направилась точно к цели, как снаряд, реагирующий на тепло. При одном взгляде на него меня прошил электрический разряд, я ощутила обжигающий выплеск адреналина. Он не изменился, но в то же время в нем появилось что-то незнакомое. Глаза такие же голубые, зато волосы потемнели, как всегда зимой. С недовольством я заметила, что он поправился. Значит, его не мучили угрызения совести. Или просто переел мясных пирожков на свиноферме? Он поднялся на ноги, и наступил неловкий момент: стало ясно, что он собирается меня поцеловать. Я осторожно повернула голову и, вдохнув знакомый аромат «Шанель», ощутила острый укол боли. Он пил джин-тоник и предложил то же самое мне. Но я заказала «Перье», потому что поняла: стоит сейчас выпить что-нибудь крепче минеральной воды, и я разрыдаюсь. По обыкновению, он был изысканно одет – не в рубище из мешковины, как мне мечталось, а в темный костюм и рубашку в тоненькую полосочку с двойными манжетами, в которых поблескивали серебряные запонки, подаренные мной на день рождения. Ни посыпанной пеплом главы, ни вериг. Вместо них новенький бледно-желтый шелковый галстук, который я видела в первый раз. Наверное, подарок от Пятачка. Короче, выглядел он просто сногсшибательно. Самое смешное, когда я сегодня собиралась, на меня снова накатил знакомый приступ паники: вдруг ему не понравится, как я выгляжу? Что, если он будет отпускать колкости? Скажет, что сумка не подходит к костюму, пиджак мешковатый, или не того цвета, или слишком дешевый. Я чувствовала себя виноватой, потому что выбросила всю одежду, которую он мне подарил. Поймав себя на этом, я села на кровать и дважды со всей силы ударила по лбу. А потом надела брюки от «Ред-о-Дед» – Доминика бесит, когда женщины ходят в брюках, – и черный жакет от «Комм-де-Гарсон».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138