Энни, улыбаясь, пожимала плечами и продолжала заниматься. Но теперь работала вдвое больше над такими предметами, как математика, физика и история, где знания и точные ответы не зависели от субъективных суждений. Вскоре у нее по всем предметам были отличные оценки.
Она была членом команд по плаванию и гимнастике и боролась за получение стипендии для поступления в университет.
Энни старалась не обращать внимания на то, что во время соревнования ее выступления встречались гораздо более сдержанными аплодисментами.
Если у девочки и болело сердце за то, что Гарри Хэвиленд, стоящий в толпе, видит холодность болельщиков, она не показывала это.
Она так и не поняла, что среди болельщиков соперничающих школ, где о репутации ее матери ничего не было известно, многие с восхищением засматривались на красивое лицо и идеальную фигурку Энни Хэвиленд – ведь она расцвела раньше и без сомнения была самой привлекательной девушкой из всех тех, которые родились здесь за последние тридцать лет.
Красота ее бросалась в глаза, но почему-то ни сама Энни, ни соседи Хэвилендов словно не замечали этого. В глазах жителей Ричлэнда внешность Энни служила лишь постыдным напоминанием о прошлом матери. И когда девушка гляделась в зеркало, то отводила глаза от нежно-фарфоровых щек и стройных ног, как когда-то от глядящих в душу глаз, казавшихся мистическим озером, содержащим тайны, которых лучше не знать.
В такие минуты Энни отворачивалась от зеркала и старалась сосредоточиться на повседневных делах, на мире вокруг нее, неприязнь которого она отказывалась принимать.
Подвергнутая остракизму со стороны девушек из семейств Даулингов, Макмилланов и их окружения, после школы она либо занималась гимнастикой, либо шла домой. Прыщавая Жанин Спенсер оставалась единственным другом Энни.
Девушка находила тысячу предлогов, чтобы объяснить Гарри, почему ее не приглашают на вечеринки и танцы, и даже сумела отвлечь внимание отца от того странного факта, что после трех лет учебы в высшей школе ни один мальчик не пригласил ее на свидание.
Учеба, спорт и домашние обязанности отнимали почти все время, и все-таки Энни сумела найти еще одно занятие – записалась в театральный кружок и играла эпизодические роли в студенческих спектаклях. Как-то ей даже выпала удача сыграть Лауру в «Стеклянном зверинце» Теннесси Уильямса.
Незаменимая руководительница кружка мисс О'Киф сумела сделать так, что сам знаменитый драматург поздравил студентов с премьерой. Телеграмма Уильямса привела в полный восторг и трепет маленькую труппу.
Вечер прошел, как во сне. Энни не только стала центром внимания зрителей, среди которых был и Гарри Хэвиленд, но и неожиданно для себя обнаружила, что своей игрой может держать зал в напряжении в продолжение всей пьесы.
Аплодисменты были оглушительными, хотя, возможно, вызваны скорее сочувствием, чем восхищением, но Энни их почти не слышала. Она была словно в тумане. В эту единственную ночь в ее жизни девушка, защищенная от обстоятельств собственной жизни тем, что играла роль другого человека, чувствовала себя совершенно свободной. Энни и не догадывалась, что все эти годы оттачивала свое актерское мастерство, в совершенстве научившись скрывать свое несчастье и его причины от Гарри Хэвиленда, здоровье которого с каждым днем ухудшалось. Гарри бледнел и худел с каждым днем.
Так шло время. Единственным большим огорчением Энни было то, что в начале предпоследнего семестра ее не приняли в Общество национальной чести, несмотря на средний – за три года – балл 3,49, который ей удалось получить у неохотно сдавшихся преподавателей.
И хотя у большинства членов общества оценки были хуже, они отвергли Энни тайным голосованием на том основании, что «она не внесла значительного вклада в социальную и общественную жизнь города».
В этот вечер Гарри впервые увидел слезы в глазах дочери. Когда он спросил, почему Энни плачет, она солгала, что прочитала сентиментальный роман с грустным концом, и нежно обняла отца, чтобы отвлечь его внимание.
Похлопав дочь по плечу, Гарри кивнул, хотя не поверил ни единому слову. Но чем он мог помочь ей?
За две недели до церемонии окончания школы Гарри пришлось лечь в больницу. Лекарства, которые Гарри принимал вот уже десять лет, чтобы побороть хроническую сердечную болезнь сердца, оказались бессильны.
Но Гарри успел поздравить дочь с окончанием школы. Он подарил ей кулон из слоновой кости в виде солнечного диска.
– Ты всегда будешь для меня солнечным лучиком, принцесса, – прошептал он, стискивая пальцы Энни слабой рукой. – Пусть это солнышко станет твоим амулетом, доченька.
Энни отправилась на церемонию без отца, а вернувшись домой, застала миссис Дайон в слезах. Звонили из больницы. Гарри Хэвиленд скончался.
Энни до сих пор не могла понять, откуда у нее взялись тогда силы, словно дух бесстрашия вселился в нее с этой минуты.
Она была спокойна и почтительна с членами семьи Хэвиленд, собравшимися на похороны, вызвала агента по продаже недвижимости и распорядилась заняться продажей дома на Элм-стрит. Мебель и домашняя утварь пошли с аукциона.
Она собрала кое-какие вещи, дорогие сердцу Гарри, и положила их в сейф Ричлэндского государственного банка. Там же лежала и коробка из-под обуви, полная фотографий Элис Хэвиленд, снятых одним давно прошедшим летом.
Энни никогда не пересматривала их – она в этом не нуждалась. Девушка не забыла ни выражения глаз матери на этих снимках, ни мгновенной вспышки, озарившей ее мозг и открывшей Энни то, что она всегда, не отдавая себе в этом отчета, знала об Элис Хэвиленд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232