Помолчав, он возвел глаза к плакату и тяжко вздохнул:— О, да. Конечно, я хотел бы с ним встретиться. Кто бы не хотел? Но ведь ты же сама сказала, что он больше не дает концертов. А если бы и давал, разве меня к нему подпустили бы? У него таких фанатов сотни тысяч.— Ну, быть может, я смогла бы тебе это устроить, — сказала Стеф самым что ни на есть светским тоном.Джефф открыл рот и безмолвно уставился на нее. Секундой позже он взял себя в руки и, взъерошив волосы, дурашливо откликнулся:— Гениально! А я в таком случае договорюсь, чтобы тебя пригласили на завтрак к президенту.— Спасибо, конечно. Но встреча с президентом меня что-то не привлекает. Тебе же я вот что скажу. Если ты обещаешь усердно заниматься со мной в последующие недели, я не только организую тебе встречу с Тони Мэльюсиблом, но и попрошу его пустить тебя к себе на звукозапись.— Не надо меня дурачить. Если я и остался на второй год, это еще не значит, что я слабоумный. Ты же не можешь вот так запросто позвонить такому человеку, как Тони Мэльюсибл.— Почему бы и нет? Звонит же мне его жена…Джефф вытаращил глаза. Стеф засмеялась:— Да не пугайся ты так. Энтони Мэльюсибл — муж моей сестры Кэт. Глава 10
На какое-то время Джефф, казалось, полностью утратил дар речи. Широко раскрытыми глазами он смотрел на Стеф, обуреваемый противоречивыми чувствами. Недоверие и восторг боролись в его душе.— Ты шутишь?— Какие уж шутки. Помнишь, несколько месяцев назад компания звукозаписи из Вашингтона лоббировала в Конгрессе поправки к закону об авторских правах? А музыканты были против, поскольку считали, что такие поправки нарушают их интересы. — Джефф кивнул. — Ну, так вот, моя сестра представляла тогда эту компанию в качестве адвоката. А Энтони Мэльюсибл выступал от имени исполнителей. Короче говоря, поправки так и не прошли, а Кэт и Тони за это время до того наспорились в Комиссии Конгресса, что решили наконец пожениться. Наверное, каждый из них думал, что тем самым оставляет последнее слово за собой. Впрочем, спорить друг с другом они так и не перестали, ну да ведь, ты знаешь, милые бранятся — только тешатся.— А как же вся та чепуха, которую ты говорила о нем? Что у него, дескать, нет таланта и тэ-дэ?— Это — наша семейная шутка. Так однажды сгоряча выразилась Кэт. Но это, конечно, не так. Не дай Бог тебе сказать нечто подобное в их присутствии, боюсь, останешься без головы.Джефф постепенно приходил в себя, недоверие и изумление уступало место щенячьему восторгу.— Так, значит, это правда? И ты не шутишь? Значит, я увижу Тони Мэльюсибла?! О-о, это же просто невероятно! Он такой, такой… Он — великий человек! И я побываю у него в студии? А когда?— Погоди, не торопись, — засмеялась Стеф.Она объяснила, что сейчас Тони и Кэт работают над специальным проектом и вернутся сюда лишь в конце лета. Но, может быть, она позвонит Тони, чтобы заранее обо всем договориться.— Однако учти, Джефф, — напомнила она, — я делаю это не по доброте душевной, а в обмен на твое сотрудничество. Мы с тобой как бы заключаем деловое соглашение. Ты обещаешь мне больше не замыкаться в себе, не быть букой и добросовестно работать вместе со мной, не ворча и не хныча. А когда будешь готов к экзамену для перехода в старшие классы, я выполню свое обещание, и ты получишь причитающееся тебе вознаграждение.— Вознаграждение, говоришь? — хитро прищурился Джефф. — Или взятку?Сейчас он выглядел, как вылитая копия Билла. Сердце Стеф дрогнуло. А ведь он бы мог быть моим сыном, подумалось ей. Сильным. Мужественным. Остроумным. Похожим на отца. Впрочем, мысль эту Стеф тут же отогнала. Увы, это невозможно, сказала она себе. Хотя общение с ней Биллу явно доставляет удовольствие и он даже пригласил ее на ланч, едва ли он видит в ней нечто большее, чем просто давнюю приятельницу.Думая об отце, Стеф все же не могла не оценить иронию сына. Ей стоило большого труда сохранить серьезный вид.— Я сказала «вознаграждение», а не «взятку». Не надо передергивать, Джеффри Уиндхем.— Да, мэм, — с притворным смирением потупился Джефф. — Только уж не забудьте замолвить за меня словечко перед Энтони Мэльюсиблом.Билл никогда не считал себя хорошим поваром. Конечно, как и всякому мужчине, долго жившему в одиночестве, ему волей-неволей пришлось овладеть основами кулинарного искусства, но сама по себе стряпня не доставляла ему никакого удовольствия. И хотя, чтобы жить, человек должен есть, Билл для себя давно решил: если для того, чтобы есть, обязательно надо готовить, лучше умереть сразу.И лишь когда Джефф переехал к нему, Биллу пришлось позаботиться о регулярном питании. Он не хотел, чтобы и сын ел на ходу и в сухомятку корнфлексы и гамбургеры, а потому, скрепя сердце, вынужден был заняться стряпней.Вот и сейчас Билл, чертыхаясь про себя, уже битый час возился на кухне, пока Стеф находилась в комнате Джеффа. Бросив взгляд на часы, он увидел, что уже восемь. Ужин приготовлен. Пора тать за стол. К тому же из комнаты Джеффа послышалась громкая музыка.Это означало одно из двух: либо серьезная часть разговора уже закончена, либо Стеф так и не удалось найти с мальчишкой общего языка и он, включив аппаратуру, дает ей понять, что аудиенция окончена. Возможно, надо пойти и вмешаться.Вздохнув, Билл почесал в затылке и направился в комнату сына. Музыка стала еще громче. Билл постучал и, не дождавшись ответа, осторожно приоткрыл дверь.— Джефф, кушать подано. Иди мой ру…Не закончив фразу, Билл осекся и открыл рот от удивления. Увиденное в комнате заставило его остолбенеть. Стеф сидела на полу, скрестив ноги. Ее босоножки валялись у дверей. Рядом с ней плечом к плечу примостился Джефф.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70