Там она встретила такого приятного друга-джентльмена, который: а) помог ей выучить так хорошо английский, что теперь у нее превосходный акцент, и б) ухитрился найти ей работу стюардессы на европейских линиях. Затем, когда «Магна интернэшнл эйрлайнз» начала поиски девушек для обучения на международных авиалиниях, она обратилась к ним. Отсюда ее рассказ становился запутанным, потому что она обратилась не через ее друга-джентльмена, который, как подразумевалось, работал в «Магне», Это было бы слишком просто. К тому времени у нее был другой друг-джентльмен, который представил ее другу, у которого был друг, а этот друг говорил с кем-то в «Магне» в Нью-Йорке, и они сказали: «Что ж, конечно, это именно та девушка, которую мы ищем, присылайте ее». И вот она здесь.— Малыш, — сказала Донна. — Тебе есть что вспомнить.— Немного, — согласилась Альма.— У тебя было много друзей.— Несколько, — сказала Альма. Она доверительно наклонилась вперед. — Сейчас я вам кое-что скажу. Знаете что? Я боюсь самолетов. Правда. Всякий раз, когда я летала, у меня был понос. Смешно, а?— Какого же черта ты хочешь летать в таком случае? — удивилась Донна.-С твоим талантом цеплять парней я бы лучше нашла работу, которая бы не вызывала поноса.— Хороший вопрос. Я отвечу. — Она погрызла ножку своего тетерева.-Потому что, -сказала она, — потому что в самолетах вы встречаете таких приятных людей.— Мужчин-людей? — спросила Донна. Альма откинула голову назад, заливаясь смехом:— Кого же еще?Донна очень странно на нее посмотрела. Она ничего не сказала; она просто посмотрела на нее, на ее волосы, глаза, рот, ее шею, грудь; и я думаю, что она пыталась прикинуть в уме, каковы же результаты жизнедеятельности Альмы. Я хочу сказать, что было ясно, что Альма имела в виду, говоря о приятном друге-джентльмене; возможно, она спала напропалую со всеми все эти годы. И Донна, используя практически увеличительное стекло, изучала ее свойства, одно за другим, подобно тому, как кто-нибудь изучает в лаборатории морскую свинку, которую подвергли целой серии опытов. Что ж, ошибиться было невозможно: эта конкретная морская свинка перенесла все и сохранила хорошую форму. Конечно, Альма не производила впечатления неразвращенной девственницы, которая ускользает от пристальных взглядов мужчины. В то же время она не выглядела потрепанной, как бывает с некоторыми девушками. Она была нормальной, но очень красивой итальянской девушкой, кровь с молоком и с полным запасом гормонов.— О'кей, Донна, расскажи ты что-нибудь, — предложила я. — Что привело тебя сюда?— Черт возьми, — сказала она. — Все просто. Я умирала от скуки в Нью-Гэмпшире. Я прожила там всю свою жизнь. Мой отец занимается гостиничным бизнесом. — Она осмотрела «Комнату Короля-Солнца». — Ничего похожего на это. У нас есть домик возле горы Вашингтона, с лыжной канатной дорогой и всем необходимым, кабинки и всякая чепуха, и магазин, где мы продаем свитера и все в этом роде и даем напрокат лыжи, вот так.— Звучит замечательно, — сказала я.— О, конечно.— Что дальше?— Что дальше? — повторила она.-Ну что? Я устала смотреть на лыжников. Я устала носить эти чертовы норвежские свитера. Я вдруг сразу решила в прошлом году, что должна уехать оттуда, или я свихнусь. — Она засмеялась. — Меня вдруг осенило — в мире, должно быть, происходят другие дела, кроме лыж. И знаете еще что? Кроме Бостона, должны быть другие города. Весь прошлый год я была так нетерпелива и умирала от скуки, и написала во все авиакомпании, какие могла себе представить, и, наконец, состоялась беседа с мистером Гаррисоном в Бостоне, и вот я здесь.— Что думал твой отец о твоем отъезде?— Отец? О, отец самый лучший парень во всем мире. Он был очень рад этому. Я думаю, что он испытал своего рода облегчение, потому что он видел мое нетерпение. И еще одно: моя мать умерла семь лет назад, и отец хочет снова жениться; но он беспокоится, потому что думает, будто я долго не выдержу с его женой номер два. Он совершенно прав. Я ненавижу эту сучку. Мы бы с ней не могли прожить и недели под одной крышей.— Ты была дважды обручена? — спросила Альма.— Разве? — удивилась Донна.Альма коснулась ее правой руки:— У тебя эти кольца и есть еще наверху.Донна ответила с безразличием:— Милашка, это ничего не значит. Я была обручена дюжину раз. Приходит весна, и кровь играет, и беби готова идти к алтарю, ведомая любым парнем в штанах. Прекрасная лунная ночь имеет тот же эффект.На этом мы остановились. Девушка в серебряном парике, в кофточке с оголенными плечами и короткой юбочке подскочила к нашему столику. На руке у нее висела плетеная корзина, полная цветов.— Пардон, леди, — сказала она. — У меня есть для всех вас подарок, от джентльмена-поклонника. — И она вручила каждой из нас по букетику самых восхитительных крошечных орхидей.Донна спросила:— От мистера Куртене?— О нет, — сказала девушка и мило улыбнулась. — Эти цветы от мистера Ната Брангуина.Это явилось самым большим сюрпризом в моей жизни или одним из самых больших, Я посмотрела вокруг и обнаружила его через четыре столика. Он сидел один, потягивая хайбол, на нем был белый пиджак и темно-красный галстук-«бабочка». Он улыбался и махал рукой, и я улыбнулась в ответ, но не помахала.Он подождал, пока мы закончим есть, и затем довольно нерешительно подошел. Он был еще более похож на хирурга, -худой, нервный и очень чувствительный. Только когда он начинал говорить, вы понимали, что он из другой сферы. Но равным образом, когда вы узнавали его квалификацию, вы понимали, что он обладал только ему присущей аурой. Вам не каждый день попадаются профессиональные игроки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123