— Ба, это еще что, — сказала она. — Тебе стоит увидеть меня, когда, я действительно рассвирепею.Мы пошли.— Я скажу тебе что-то, Джурди, — обратилась я к ней. — у меня удивительное предчувствие. Все будет хорошо.— Ты что, медиум?— Да. Ты разве не знала?— Это хорошо, — улыбнулась она.
Мы перехватили несколько гамбургеров в кафетерии а потом все впятером мы сидели на кроватях в большой комнате до часу ночи, зубря эти проклятые аэропорты, и коды, и определения частей самолета. ОЛБ, Олбани; АБК, Альбукерке — ровно через две страницы список заканчивался буквами ИКТ, что, как всякий дурак может понять, означает Вичита, Канзас; а АВБ означает Уилкс — Бэрр — Скрантон. Гений, который вычислил эти аббревиатуры, мы единогласно решили, достоин получить медаль из грязи на орденской ленте от Библиотеки Конгресса, а гипсовый слепок его мозга должен храниться в специальной витрине в Музее естественной истории.Выйти в коридор четырнадцатого этажа было, наверное, не очень-то приятно. Из каждой комнаты доносились постоянные звуки, как жужжание пчел в улье. ФУЭ, Форт Уэйн, Индиана; ИПТ, Уильям-спорт; ЭУР, Ньюарк, Нью-Джерси… И часами девушки бродили из комнаты в комнату, с бигуди в волосах, их лица были покрыты кольдкремом, они бормотали про себя буквы кодов и походили на бедную Офелию после неприятностей с этим совершенным ублюдком Гамлетом.Я, наверное, должна была видеть во сне эти буквы кодов. Или Джурди. Или школу. Что-нибудь недавнее. Но так не произошло. Вторую ночь подряд я видела сон об авиакатастрофе в Токио, и это было так ужасно, как в аду. 6 Я не знаю, как Донна сумела это сделать. Может быть, она приучилась обходиться без сна, живя все эти годы в лыжной сторожке; но я с трудом пробудилась от своих ночных кошмаров, только когда кто-то потряс меня за плечо и сказал:— Эй, эй, Кэрол, эй.Я едва приоткрыла один глаз, любопытствуя, кому я так понадобилась, и увидела эту девушку из Нью-Гэмпшира, склонившуюся надо мной в чем мать родила и колыхающую своими грудями прямо над моим лицом. Я не могла ничего сообразить, закрыла глаз и постаралась вновь вернуться в мою судьбу в Токио. Я не хотела возвращаться. Я просто должна была вернуться.Она вновь потрясла меня:— Эй, Кэрол, эй!— Что случилось? — спросила я.— Не помнишь? Мы собирались поплавать. Сегодня самое прекрасное утро, какое ты когда-либо видела.— Сколько времени?— Пять тридцать.Я села и застонала:— Ты бессердечная сука, мы легли спать около половины второго. Что ты собираешься сделать со мной?— Ш-ш-ш, — прошептала она. — Ты разбудишь остальных. Пойдем. Влезай в купальник.— Святой Бог… — произнесла я.— Прекрати ворчать. Ты одна на шесть сотен или нет?Я вылезла из постели и начала вытаскивать из комода свой черный цельный купальник, которым меня снабдил мой дорогой старый Лорд и Тейлор (с них причитается за рекламу: я с головы до ног покрыта этикетками от Лорда и Тейлора); я была так ошеломлена Донной, что даже не пикнула. Я сняла свою пижаму, скользнула в купальник, а Донна сказала:— Эй, Кэрол, ты одета очень мило.Я огрызнулась:— Так что?— Дружок, ты невыносима сегодня утром.Будь у меня такая же правая рука, как у Джурди, я бы ее треснула.Ее купальник совсем не походил на мой. Он состоял из двух клочков атласа и был столь сексуальным, что Лорд и Тейлор скорее умерли, чем запустили бы такую одежду в своем магазине, даже под прилавком.— Ха!-сказала я. — Подожди, пока мистер Гаррисон не положит глаз на тебя в этом наряде.— Что плохого? Я ведь одета, не так ли?— Ага. Да еще как!Мы прихватили свои платья и выползли. Кто-то обнаружил прошлой ночью, что существует особый лифт, специально для обслуживания любителей поплавать вроде нас. Если сесть в обычный лифт, то опустишься в главный холл, и тогда твой путь пройдет через все эти стада пялящихся на тебя мужчин; а этот особый лифт доставлял вас в роскошную душевую, из которой шла дорожка прямо к бассейну и пляжу.Мы спустились вниз, прошли по песку, и это было настолько прекрасно, что все мое плохое настроение вмиг улетучилось. Вокруг не было ни души, утро едва занималось, небо было ясным, розовато-голубым, вода походила на застывшее бледно-голубое стекло, и мы вступили в совершенно новый мир.— Не слишком ли это великолепно! — воскликнула Донна.— Это божественно.Мы побежали к воде, и вдруг мне в голову пришла мысль. Обычная мысль законопослушной Томпсон. Я сказала:— Мой Бог, Донна, нам не разрешено купаться, пока спасатели не приступят к своей работе.— Кэрол, клянусь, мне никогда не понять, как работает твой мозг. Какого черта, неужели ты ожидаешь, что спасатель припрется на работу в такой ранний час?Я ответила:— В том-то все и дело.— В чём дело?— Что он не на работе.— Я знаю, что он не на работе, — ответила Донна. — В этом и заключается определенная прелесть ситуации. Нас не будет осматривать с головы до ног большая волосатая горилла.— Донна…— Честно, Кэрол, ты просто старая кляча. — Она оглядела пляж. — Знаешь что? Никто сюда не спустится в такой ранний час. Мне совсем не нужен купальник.— Дойна, будь разумной…Она сняла лифчик и протянула мне.— Вот. Держи его. Больше всего я люблю плавать нагишом.Она начала стаскивать свои трусики, а я сказала:— Оставь их, Донна. — Мой голос, вероятно, был таким угрожающим, что она снова их натянула, улыбаясь.— О'кей, — сказала она. — А ты идешь в воду или нет?— У меня нет выбора, поскольку ты такая голая. Я лучше останусь здесь и понаблюдаю за подглядывающими.— Обалденно, — сказала она.Она брела по воде, пока вода не дошла до талии, и тогда мягко, без всплеска, нырнула и вынырнула примерно в десяти ярдах. Она явно была по-настоящему опытной пловчихой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123