Мой Бог, Донне и Альме это очень понравилось бы, это была их стихия: и хаос, и цветы, и повсюду взрывы аплодисментов, будто фламинго вдруг захлопали крыльями, и лошади с пеной у рта после забега, и музыка, и женщины, закутанные в норку, и эти холеные мужчины, подходившие к Н. Б. и говорившие с уважением: «Привет, Н. Б», — и Н. Б., отвечавший вежливо: «Привет, Джай. Привет, Сэм. Как дела?»По мнению Н. Б., лошади могут подождать, первое в повестке дня — это ленч. Мне действительно хотелось посмотреть лошадей, но он заверил меня, дав честное слово, что они еще будут и после того, как мы посидим; итак, мы должны начать с коктейля с шампанским, затем еще раз коктейль с шампанским, пока для нас готовили крабов «Термидор»; и Н. Б. достал откуда-то листок бумаги, написал вверху крупным шрифтом «ИГ» и затем подчеркнул буквы. Я спросила:— Что означают эти «ИГ»? Он ответил:— Это вовсе не «ИГ». Это означает один гранд. Это кредит тебе.— Послушай, — сказала я, — я рада, что у меня есть кредит. Но где я его получу?— У меня, — ответил он. — Я тебя субсидирую.Я сказала:— Что это означает, что у меня кредит на один гранд, которым ты меня субсидируешь? Как, это понять?— Как ты хочешь, — ответил он; он объяснил, что этот гранд, другими словами, тысяча долларов, находится в моем распоряжении, чтобы делать ставки. Я могла сделать такую ставку, какую захочу, но если я хочу получить его совет, то он будет очень рад время от времени давать мне выиграть.— Как только скачки закончатся, — сказал он. — Если бы я был на твоем месте, я поставил бы сотню на номер шесть.Я сказала:— Н. Б., выбрось это из головы, дорогой. Я не знаю элементарных вещей о ставках. Не будь смешным.— Но ведь это только игра, душечка. Вот и все.— А если, предположим, я проиграю один гранд, что тогда?— Послушай, — сказал он, — ведь это только бумажка, не так ли?Он щелкнул пальцами, и к нему поспешил мужчина. Н. Б, зашептал ему в ухо, и я подумала: «Хорошо, если мы начинаем игру только на бумаге, ну почему бы и нет?» Это казалось совершенно безобидным занятием, особенно когда крабы «Термидор» были снова и снова омыты коктейлем с шампанским. Детка, — подумала я, — эти известные игроки знают, как жить.День становился все более и более фантастическим, столпотворение все нарастало, а с ним все сильнее становилось возбуждение, и эти сумасшедшие рывки на балкон, чтобы посмотреть, какая лошадь выиграла скачки. Повсюду были флаги и цветы, пламенеющее сияние солнца и звуки паники; и я кричала: «Вперед, Лочинвар, вперед», — или какое-то другое прозвище лошади, хотя я не могла отличить Лочинвара от лунки в земле, да и вообще все лошади выглядели почти одинаково. Но трепет! Боже мой! Это было изумительно! Потом, когда скачки закончились, мы возвратились за наш столик, и Н. Б. сделал тщательную запись под ИГ; и, очевидно, я была гением. После полудня он посмотрел на меня с удовольствием и сказал:— Душечка, ты невероятно удачлива.— Действительно?— Так точно. Ты заработала ровно двадцать две сотни.— Кто, я?— Так точно, мисс Томпсон. Подожди минутку, мы получим их и тогда уйдем отсюда.Я взвизгнула:— Ты думаешь, что это настоящие деньги?— А почему бы им не быть настоящими деньгами. Что это такое, как ты думаешь? Русские рубли?— Но ты сказал, что это только игра, что это только на бумаге…Он рассмеялся.— Ты умница. Ты знаешь что? Ты действительно умница.Следующее, что я поняла, это то, что мы сели опять в «линкольн» и двинулись куда-то со скоростью около шестидесяти пяти миль в час, а у меня в сумочке лежала огромная пачка банкнотов.— Сколько времени? — спросила я у Н. Б.— Двадцать минут седьмого.— Куда мы направляемся?— В небольшой клуб, который я знаю.— Мне нужно возвратиться назад.— Для чего? Забудь об этом. У тебя был тяжелый уик-энд, слегка расслабиться будет для тебя нелишним.Маленький клуб оказался совершенно очаровательным, как прелестный комнатный сад. Было прохладно и славно, здесь были милые маленькие белые металлические столики и белые металлические кресла, уложенный плитками пол, бьющий в центре фонтан, а в углу чуть слышно играло трио музыкантов.— Нравится? — спросил Н. Б.— Здесь изумительно.— Что ты хочешь выпить?Я еще была чуть пьяной от коктейля с шампанским, несмотря на это, была рассудительной, как судья, и сказала:— Н. Б., я, пожалуй, выпила бы только лимонада.— О'кей.Это было так восхитительно со стороны Н. Б. Никакого давления. Никаких усилий заставить тебя сделать то, что ты не хочешь делать. Полное дружелюбие и сотрудничество. Это свидетельствовало об особом характере, по-своему очень сильном, и я восхищалась им.— Потанцуем? — спросил Н. Б.— Ну, конечно, я люблю танцевать.Прямо перед трио было пространство в шесть квадратных футов. И опять-таки новое открытие в его характере, потому что некоторые мужчины на площадке такого размера хватают вас в охапку и начинают действовать, как будто они находятся в последней четверти футбольного матча армии и флота и судьба всей нации лежит на их сильных плечах. Не такав был мой друг Н. Б. Мы просто стояли, приблизившись друг к другу, и музыка обтекала нас, и руководитель оркестра произнес: «Привет, Н. Б.», а Н. Б. ответил: «Привет, Джонни». Это было восхитительно. Я думаю, танцевать под трио в час коктейля не означало великого потрясающего душу опыта, подобно Девятая симфонии Бетховена под управлением Бруно Вальтера; это означало лишь несколько моментов дружеского общения перед ужином; и все это Н. Б. сумел совершить.Мы оставались здесь около полутора часов, пока я не управилась со своим лимонадом, а он выпил водку с мартини, а потом мы снова оказались в «линкольне».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123