– А... да, конечно, – пробормотал Питер недоуменно, удивленно.
– Я хочу поговорить с тобой наедине.
У Питера задрожали колени:
– Наедине? Ну конечно, конечно. Может быть, зайдем куда-нибудь выпить?
– Нет, спасибо. Лучше пройдемся немного.
Оба молчали, пока не вышли на улицу.
В вечернем воздухе ощущался запах зелени и свежести. Внезапный дождь, прошедший, пока они сидели у Сью-Би, прибил пыль и оставил на мостовой блестящие лужицы.
– Так почему же ты не хочешь написать о нас, Питер? Мне кажется, эта большая и удачная книга может изменить твою жизнь.
– Я не уверен, что так уж этого хочу.
– Конечно, хочешь! Иначе зачем бы тебе соглашаться на ту книгу?
Питер остановился, руки в карманах.
– Согласился я по разным причинам, да ты и сама знаешь. Но признаю, что деньги сыграли не последнюю роль.
– И теперь ты можешь покупать хорошие вещи? – спросила она, указывая на туфли.
Он смущенно отставил ногу в сторону, затем принял прежнюю позу.
– Ну, туфли всегда можно купить.
– За шесть сотен баксов?
– Но я же зарабатываю себе на жизнь! – возразил Питер.
– Да, но одно дело повседневная жизнь, а другое – неожиданная удача. Когда приходит удача, мы все позволяем себе делать то, что никогда бы раньше не сделали.
– Неожиданная удача, – повторил он. – Для тебя это богатство Журдана?
Сандрина покачала головой:
– Нет. Как я понимаю, это те деньги, которые заработаны и которые можно свободно тратить. Для меня удачей могло бы быть мое наследство. Если бы мать не отняла его, я могла бы стать балериной, выдающейся личностью.
– Я и так считаю тебя выдающейся личностью.
– Спасибо. – Она улыбнулась ему.
Неожиданно она показалась ему очень уязвимой и одинокой. В свете уличного фонаря он увидел крохотные морщинки в уголках ее глаз – раньше он их не замечал. Если бы он мог заставить себя заговорить о ночи, проведенной ими вместе, возможно, он перестал бы об этом думать.
Сандрина отвернулась и медленно пошла вперед.
– Я буду рада, если ты изменишь свое решение и напишешь этот роман, – сказала она. – А коли так, почему бы тебе, по старой памяти, не назвать меня Мадлен?
Питер задержал дыхание. Ему хотелось подойти и обнять ее, но что-то остановило его. Ее слова снова звучали у него в голове, прояснившейся благодаря свежему воздуху. Темные улицы действовали успокаивающе.
Сандрина Мандраки-Гарн, видимо, решила не останавливаться ни перед чем, стремясь добиться своего, и теперь била на его чувства.
«Вот ты как... Ну ладно», – подумал Питер.
Он взглянул ей прямо в глаза:
– Сколько барон заплатил тебе за ту ночь со мной, Мадлен?
Сандрина посмотрела в темное небо и поджала губы.
– Ну, думаю, хватило бы на дюжину пар итальянских туфель, не считая доли мадам. У всех нас есть нечто, имеющее цену, Питер. Все зависит лишь от того, хотим ли мы это продать.
– Это тоже женское правило?
– Угу! Полагаю, да.
Он кивнул и положил ей руку на талию.
– Где ты остановилась?
– В Беркли, в постоянном номере моего в скором будущем экс-мужа.
– Пойдемте, леди, – предложил он. – Я посажу вас в такси.
Они молча направились к стоянке на углу. Он назвал шоферу отель, помог ей сесть и захлопнул дверцу.
«Наконец-то», – подумал он, наблюдая, как такси заворачивает за угол.
Он почувствовал внезапное облегчение, пришедшее от ясного понимания, что теперь он свободен в своих поступках.
– Фидл, – сказал он вслух. – Дай мне пару дней. Я возвращаюсь домой.
* * *
В канун Рождества 1990 года свет в офисе Фидл горел еще долго после того, когда все уже ушли, чтобы успеть что-нибудь купить в подарок родным по дороге домой.
Фидл, как обычно, ждала завершающего день телефонного звонка.
Когда зазвонил ее личный аппарат, она вскочила и поспешно схватила трубку.
– Федалия Налл слушает. – Она зажала трубку плечом, засовывая пробные отпечатки обратно в конверт.
– Питер Ши говорит. – Питер имитировал ее интонацию.
– Пусть звенят твои колокольчики, Питер.
– Пусть веет весельем от твоих... Как насчет ужина?
– Да, хочу что-нибудь огромное и не диетическое.
– У меня есть для тебя подарок, – продолжал Питер.
– Что? Что?
– Я закончил черновик рукописи.
– О Боже! – выдохнула она. – Не могу в это поверить.
– До последней точки – и это на неделю раньше срока. Теперь жду не дождусь, когда ты прочтешь.
– Возьми рукопись с собой в «Рашен Ти Рум». Встретимся за моим столиком. Через полчаса. – Фидл говорила взволнованно.
– Но ты же не сможешь прочесть ее там. – Питер засмеялся.
– Я и не собираюсь читать. Я хочу приласкать ее. Это ведь наш ребенок.
– Я люблю вас, миссис Ши.
– И я люблю вас, мистер Ши, – мягко сказала Фидл.
* * *
Когда Питер вернулся из Парижа, Фидл продолжала хранить молчание. Ясно, что в Лондоне у него было свидание с Сандриной. Как еще можно объяснить его внезапный отъезд из Парижа, а потом три лишних дня, которые он провел в «Рице»?
Она знала, что все его расходы по кредитным карточкам «Америкэн Экспресс» будут отнесены на счет журнала. Она позвонила в гостиницу, чтобы ей по факсу передали копию счета, который свидетельствовал, что Питер оставался там до конца недели. Счет за обслуживание в номере был впечатляющим. Он составлял почти семьсот долларов!
Фидл не отвечала на его звонки, потому что сознавала: скажет он ложь или правду – ей будет в равной степени тяжело.
Через неделю после его приезда она со злорадством попросила Вики отклонить его очередную статью.
– Но у нас в плане нет статьи Питера Ши. – Вики подняла взгляд от журнала для записей.
– А что с тем материалом об Эйлере? – раздраженно спросила Фидл.
– Но официально он никогда ему не заказывался, Фидл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125