Человек не склонный к рефлексии, он все же попытался проанализировать, почему она производит на него такое впечатление, и пришел к выводу, что дело не только в ее внешности и сексуальности. Больше всего Ирвинга пленяло то, что она восхищается им.
Она так жадно ловила каждое его слово, так искренне закатывалась хохотом от каждой его шутки, что Ирвингу пришлось выяснять у знакомых, не знают ли они новых анекдотов. В минуты серьезности Бэби расспрашивала его о работе, утверждала, что он необычайно умен, предлагала ему помощь и поддержку и готова была присягнуть в том, что любой его оппонент „дерьмо", „подонок" или „тупой болван".
Но удивительнее всего было то, что Бэби не пыталась прибрать его к рукам. Он никогда еще не встречал такого сочетания похоти и бескорыстия. Ему хотелось что-нибудь сделать для нее, но Бэби ни о чем его не просила.
Волчья шкура щекотала ему колени и локти. Если бы они не были охвачены такой страстью, когда влетели в номер Яна, он успел бы сдернуть эту чертову шкуру с кровати.
Он вышел из Бэби и замер, улыбаясь и глядя на нее сверху вниз. Бэби, освободив одну руку, запустила ее ему между ног.
– О, милый, не вынимай, – застонала она. – Дай мне твою большую штуку. – Она подалась лобком вперед и откинула голову, словно ее пронзила боль.
Ирвинг насмотрелся достаточно порнухи; все, что Бэби говорила в постели, не было для него новостью. Такое в дрянных видеофильмах говорили и порнокоролевы с синими прожилками на лицах и прыщавыми задницами. Те же самые возбуждающие слова слышал Ирвинг и от девиц по вызову, одна ночь с которыми обходилась в тысячу долларов, и от случайных подружек, подцепленных им в барах отелей. Однако никогда они не действовали на него так остро, как сейчас, когда он лежал на куколке Барби с атласной кремовой кожей. Она смотрела на него своими огромными голубыми глазами, а ее изящно очерченный ротик шептал:
– Прошу тебя, милый, пожалуйста! Загони в меня свою большую горячую штуку. Я хочу, чтобы она достала мне до горла.
Он не мог больше мучить ее и с силой загнал в нее член, двигаясь в одном ритме с ней и слушая ее стоны:
– Трахай меня, любимый, сильнее, сильнее!
Бэби всегда кричала, когда он доводил ее до оргазма. Все ее тело так напряглось, словно она летела по американским горкам. Бэби издала протяжный горловой звук; он прервался, когда ее сотрясла крупная дрожь, затем она обмякла под ним, залитая его потом.
Ирвинг скатился с нее и извлек член; он был таким же влажным и таким же твердым, как тогда, когда вошел в нее.
– В чем дело, дорогой? – спросила Бэби, лежа у него под мышкой. Проведя рукой по его влажному животу, она заметила, что он все еще в состоянии эрекции. – Ты не кончил?!
– Не хочется, – сказал он, переводя дыхание. Ирвинг не стал говорить ей, что он попросту не смог. В свои неполные шестьдесят он был еще в отличной форме: бегал, занимался в тренажерном зале на верхнем этаже клуба „Монахи", увлеченно плавал в свободное время в своем бассейне в Хэмптоне, но, увы, был не властен над возрастом. С него достаточно и того, что он слышит ее стоны и чувствует, как она содрогается под ним. Он кончит позже. Она в этом убедится. У Бэби самый лучший ротик, с которым ему приходилось иметь дело.
Приподнявшись на локте, Бэби уперлась подбородком ему в грудь.
– Почему Мистер Счастливчик не хочет кончать? – спросила она детским голоском. – Мне нравится, когда Мистер Счастливчик кончает. Мне становится та-а-ак хорошо.
Бэби стала называть его член Мистером Счастливчиком и говорить детским голоском с их первой ночи, после клуба „21". Никто раньше не болтал с его пенисом, и обожание, с которым Бэби относилась к нему, возбуждало в Ирвинге нечто вроде ревности.
Он пропустил сквозь пальцы завитушки светлых волос, упавших ей на лоб, и, приподняв голову, поцеловал ее в губы.
– Чуть позже, куколка. Ему надо немного отдохнуть.
Рука его лежала у нее на плече, и он бросил взгляд на часы. Уже больше шести часов никто не знал, где он находится. Должно быть, у него в кабинете надрываются телефоны. После того как Бэби сделала материал о нем и об этой девчонке Лопес, заговорили, что пахнет свежатинкой, и ритм его, жизни ускорялся с каждым днем. На прошлой неделе на него буквально обрушился поток предложений: его просили принять участие в сенсационных съемках, в еженедельной серии, зазывали на ток-шоу и умоляли предоставить журналу эксклюзивный материал. Спасибо опытному врачу, который прекрасно сообразил, что от него нужно, и держал девчонку в больнице. Это дало Ирвингу время разобраться с масс-медиа. История, опубликованная в „Уорлд", только разожгла у всех аппетит. Предложения запродать тему поступали даже из-за океана, из „Пари-матч", от британцев, а уж имя Лопес привлекло внимание испаноязычных стран всего мира. Включая, конечно, и те, куда синдикат продавал серии с участием Кико Рама. Например, в Италии мальчишку считали полубогом и соглашались вложить любую сумму.
Продюсеры, работавшие с Донахью, Салли Джесси и Опра, предложили поставить камеры в ногах ее койки, но Ирвинг понимал, что это ничего не даст, а только притупит интерес к ее истории. Он подождет. Оставить ее под присмотром в Городе Ангелов – не менее надежно, чем если бы она сидела в тюрьме. Он может держать под контролем распределение ее времени, а интервью, которое она дала „Уорлду", не помешало ему припрятать кое-какие смачные кусочки, запродав которые, Ирвинг совершит колоссальную сделку.
Он посмотрел, как ровно дышит возле него Бэби, и подумал: сколько еще таких „Бэби" осталось ему в жизни. Может быть, она последняя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114