В придачу меня ждал конец учебного года, Тося наконец-то собиралась представить нам Якуба, и то, что я находилась в состоянии стресса, можно было заметить невооруженным глазом. Конечно, если бы кто-нибудь на меня посмотрел. Но Адасик был на работе...
— Знаешь, звоню тебе, потому что только ты можешь мне дать совет...
Меня погладили по шерстке — и я отложила тряпку и села удобно в кресло. С волос капало. Бальзам понемножку начал стекать мне за ухо.
— Да, конечно, — сказала я, мысленно оправдывая свое бездействие, потому что когда необходимо спасать мир, то я всегда готова, уборка может и подождать. И Адасик придерживается того же мнения.
— Я должна с ним расстаться. Что мне делать? — застонала в трубку моя давнишняя задушевная подруга.
— Что ты должна сделать?
— Расстаться с ним.
— Боже, почему? — Я расположилась поудобнее, потому что явно предстоял долгий разговор.
— Потому что я в полной прострации, не знаю, что мне делать, — грустью повеяло из телефонной трубки. — Он меня совсем не понимает.
— Но в чем конкретно он тебя совсем не понимает? — поинтересовалась я, преисполненная симпатии к ней.
— Он совсем, ну нисколько меня не понимает, ни в одном вопросе! — обиженно объяснила Ага.
— Ты можешь яснее? — Я спрашивала терпеливо, потому что, известное дело, выговорится женщина, и ей станет легче.
Адасик того же мнения и всегда терпеливо ждет, пока я не закончу трепаться по телефону. Ну, почти всегда.
— Что я тебе могу сказать... — Телефонная трубка зарыдала. — Мы просто стали чужими людьми.
— Почему тебе так кажется? — Я старалась, чтобы голос звучал участливо и мягко.
— Мне это вовсе не кажется! Это на самом деле так! — прокричала она мне в ухо.
— Я именно об этом и спрашиваю, почему? — продолжала я настойчиво, преисполненная желания помочь ей в этой тяжелой ситуации, хотя у меня по-прежнему капало с волос.
— Вот именно... почему... я сама все время об этом думаю... — Она простонала в телефон.
— А что случилось? — пыталась я выудить из нее хоть какую-нибудь информацию.
— А разве что-нибудь должно было случиться? — Голос приятельницы резанул меня, как оплеуха. — Просто он меня не понимает!
— А я не понимаю, о чем ты говоришь, — отреагировала я не совсем корректно, чего Адасик не одобрил бы.
— Вот именно. Меня никто не хочет понять. Даже ты. Никто! — прошипела трубка.
— Я пытаюсь тебя понять, — не сдавалась я, черт знает зачем. — Он что-нибудь тебе сделал?
— Конечно! А то бы я тебе звонила?
— Ну что? — крикнула я в отчаянии. — Что он тебе сделал?
И я услышала жалкое:
— Ну, он меня совсем не понимает...
Я подумала, что необходимо набраться терпения и понять, что говорит Ага. Хотя в каком-то отделе мозга трепыхалось убеждение, что все, что бы я ни сказала, обратится против меня. Напрягая все свои мыслительные способности, я пыталась вспомнить начало нашего разговора. С чего она начала? Надо повторить то, что Ага мне сказала, и тогда она поймет, какой я благодарный слушатель. О чем же она говорила? О расставании — припоминаю — она сказала: «Я должна расстаться с ним».
— Так, может быть, ты с ним расстанешься, если тебе так плохо, — промолвила я робко, возвращаясь к началу разговора.
— Ты что! — В голосе Аги сквозил упрек. — Ведь я его люблю!
Она даже не поинтересовалась, как у меня дела, хотя и у меня свои проблемы, мне тоже иной раз кажется, что он меня не понимает. Ага внезапно закончила наш разговор, а я с капающим бальзамом, от которого на кресле осталось чудовищное пятно, потащилась в ванную. Я не настаиваю на том, чтобы все друг друга понимали. Ясное дело, у людей может меняться настроение, и иногда вообще невозможно понять, что с ними происходит. Видно, бальзам на голове подействовал также на мои мозги, потому что меня вдруг осенило. Я не хочу сойти с ума. Я всегда готова прийти на помощь, если пригорела еда, испорчена кастрюля или кто-то кого-то собирается бросить. Или, не дай Бог, хочет чем-то запустить. Извольте, я к вашим услугам. В конце концов за это мне и платят, накоплен опыт. Но ведь Ага не затем звонила, чтобы услышать мой бред. Я смыла бальзам и решила, что плохая из меня подруга. И, высушив волосы, набрала ее номер.
— Ага? — спросила я доверительным тоном.
— Да.
— Я тебе звоню, потому что мы с тобой как-то так поговорили...
— Я думала, ты мне что-нибудь посоветуешь... что мне делать...
— Послушай, — сказала я и сделала глубокий вдох. Я должна была помнить о том, чтобы не завираться, не обманывать, оставаться самой собой. — Я всегда готова тебя выслушать, но я не знаю, как тебе быть, ведь я — не ты. Мне трудно что-либо советовать.
Ну, Адасик гордился бы мной. Тем более что он наверняка предвидел бы, чем закончится разговор. На другом конце провода воцарилась тишина.
— Ага?
Тон моего голоса действительно располагает к доверительным беседам. Я понимала, что ей не нужны никакие мои советы и что я поступила правильно. Надо было ей сразу это сказать.
— Вот уж не думала, что ты окажешься такой бесчувственной подругой и бессердечным человеком, с тобой вообще невозможно говорить. Привет. — Ага положила трубку.
Мне показалось, я услышала вздох облегчения Адасика, который, правда, был на работе.
Тройка по химии
Сегодня конец учебного года. Уля забежала ко мне за сахаром, потому что у нее весь вышел. Я занялась стряпней: приезжают мой отец и моя мать — вместе, хотя живут они порознь. Адам снова уехал, на этот раз в Краков, вернется в воскресенье. А значит, будем праздновать переход Тоси в выпускной класс без него. Почему он так часто уезжает?
— Ты должна радоваться, — сказала Уля, как будто ничего не знает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67