— О-о тетя, тетя! Они горят. Тетя, о тетя!
Как завороженная смотрела Эленда на пламя. Потом бросила взгляд на Дженни.
— О тетя, огонь… он жжет! Ужасно жжет!
У Дженни губы застыли от страха. Медленно Эленда повернулась к Элизабет-Энн. Девочка упала на колени, руки прижала к животу, тело ее раскачивалось из стороны в сторону, губы страдальчески двигались.
— О тетя, тетя! Помоги им, тетя!
Эленда опустилась на колени рядом с девочкой и крепко прижала ее к себе. «Она заговорила! Снова заговорила! Не важно, как, но к ней вернулась речь! Это настоящее чудо!!!»
Раскачиваясь вместе с девочкой, Эленда закричала от радости и заплакала.
С этой минуты Элизабет-Энн стала для нее родной, дороже собственного ребенка, дороже всех на всем свете.
II
1890
ЗАККЕС

1
Округ Дент, штат Миссури
1890 год в истории США отмечен тремя событиями: битвой Раненого Колена в Южной Дакоте, изданием книги Якоба Риса «Как живет другая половина» и первой казнью преступника на электрическом стуле. Рождение Заккеса Хоува прошло незамеченным. Это произошло на бедной ферме у селения Мадди-Лейк (Мутное Озеро), расположенного в девяноста милях к югу от Сент-Луиса в штате Миссури. Хозяевам фермы, семье Хоувов, приходилось вести жестокую борьбу за существование.
Было раннее сентябрьское утро. Сью Эллен Хоув оперлась о свою косу и бросила взгляд вдоль поля. Сью никогда не слышала ни о Якобе Рисе, ни о Раненом Колене, оставалась она в неведении и относительно электрического стула. Веял легкий ветерок, и посевы люцерны колыхались подобно океанским волнам. Вдали Сью увидела своего мужа Натаниэла и дочь Летицию. Оба дружно косили западное поле. Работали они умело, не делая лишних движений. Косы их сверкали на солнце серебром при каждом взмахе. В воздухе сильно пахло свежескошенной травой.
Грузная, округлая фигура Сью говорила о том, что ждать ей оставалось недолго. Все девять месяцев она работала от восхода до заката, но теперь почувствовала, что пришло время остановиться. Тыльной стороной ладони женщина отерла пот со лба.
— Летиция!
Девочка прекратила косить и заспешила через поле к матери. Была она крепкого сложения, с сильными руками. Продолговатое в веснушках лицо девочки обрамляли волосы цвета соломы. У нее были ровные, здоровые зубы, и ей уже исполнилось одиннадцать лет.
— Что, мама? — вопросительно посмотрела на мать Летиция.
— Мое время пришло, — просто ответила Сью. — Пойдем в дом, ты мне поможешь.
Когда обе женщины направились к их маленькому домику, Натаниэл даже не обернулся: нужно было скосить люцерну. Без нее лошади и корове придется зимой голодать. А перед тем как заложить люцерну на хранение, ее следовало хорошенько просушить. Натаниэл был фермером, как его отец и дед, а фермерам известны секреты, что передавались из поколения в поколение.
Прищурившись, Натаниэл посмотрел на небо. Оно было ясное, с голубовато-зеленым оттенком. Бесшумно парили птицы. Солнце припекало. Хорошо бы погода постояла с недельку-другую, а когда люцерна будет убрана, пусть пойдет дождь. Натаниэл откашлялся, сплюнул и продолжал косить. А тем временем его жена, которой помогала дочь, родила здоровенького мальчика. К вечеру, укачав ребенка, Сью приготовила ужин в большом котле. Натаниэл равнодушно взглянул на ребенка, сказал, что назвал его Заккесом, потом поел и сразу же отправился спать. На следующий день Сью уже разрывалась между домом и полем: бегала кормить ребенка и продолжала косить.
В ту осень Сью Эллен Хоув исполнилось двадцать пять лет. Она вышла замуж за Натаниэла в четырнадцать лет. В то время она была живой миловидной девочкой со светленьким личиком. Глядя на нее, можно было предположить, что она вырастет красавицей. Но этого не произошло. В свои двадцать пять она выглядела на сорок: кожа на лице потемнела и обветрилась, спина согнулась от тяжелой работы в поле. Руки огрубели и покрылись мозолями. Миловидность и ясное личико безвозвратно исчезли, им на смену пришли твердость духа и внутренняя сила. Она не умела ни читать, ни писать, но прекрасно сеяла и убирала урожай, чинила и шила одежду, солила свинину, разводила кур и консервировала овощи. Ее взгляд отличали решимость и упорство, сухие, потрескавшиеся губы всегда были сжаты. Она принимала жизнь такой, какой она была, и никогда не жаловалась. Сью не любила мужа, ей и в голову не приходило, что она должна его любить. Она была им вполне довольна. Натаниэл много работал, никогда ее не бил, пил мало, а говорил и того меньше, их физическая близость диктовалась, как у животных, естественной потребностью, не обремененной эмоциями.
Натаниэл был старше жены десятью годами, но по виду годился ей в отцы. Когда-то его семье принадлежала большая ферма и несколько рабов. Но в пламени войны исчезла семья, погибла ферма, а рабы получили свободу. Остался только Натаниэл, а с ним двадцать с небольшим акров земли, на которых ему, жене и дочери с большим трудом удавалось прокормиться. Рождение Заккеса означало лишний рот, но Натаниэл успокаивал себя тем, что к восьми годам мальчик сможет работать почти наравне со взрослыми.
Заккесу было шесть лет, когда он впервые осознал, как бедна его семья. Призрак голода неотступно преследовал их. Еды постоянно не хватало. Мальчик привык к тому, что в желудке постоянно посасывало. Он привык к этому, но не смирился. В один год урожай был особенно скудным, они не могли даже прокормиться. Тогда отец зарядил ружье картечью и отправился стрелять дроздов. Мясо у них было жесткое, но если обсасывать хрустящие хрупкие кости, то голод на некоторое время отступал.
В семь лет Зак получил свой первый подарок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116