– На проводе виконтесса де Сен-Малле, мадам.
– Сьюзи? Это меняет дело.
Как выяснилось, действительно меняет. Ее приятельница поскользнулась, сломала большой палец на ноге и попала в травматологический пункт.
Так у Дины образовались два свободных часа. Немедленно встала проблема, чем их занять. О «Ле Сирк» не может быть и речи – в одиночку туда не ходят.
Дина попыталась дозвониться до Зандры. Она оказалась в Париже.
Бекки! Эта обедает с кем-то еще.
Вот черт, выругала себя Дина. Давно надо было последовать совету Бекки, которая еще две недели назад уговаривала ее найти себе постоянного спутника.
Кого-нибудь посмазливее. Или поумнее. Но главное – чтобы в любой момент мог составить даме компанию.
В общем, спутника-холостяка, а еще лучше – того, кого в обществе считают гомосексуалистом, и, стало быть, ни ей, ни Роберту опасаться нечего.
Но из рукава такого не вытянешь. Надо побыстрее этим заняться, решила про себя Дина.
Но это завтра. А сейчас что ей делать?
Так, посмотрим, что можно придумать.
Может, съездить домой, посмотреть, как идет ремонт?
Нет. Там полно пыли.
Может, просто прилечь и отдохнуть?
Нет. Ей просто необходимо выйти на улицу.
Тут ей попал на глаза каталог ювелирной выставки, и она вспомнила, что завтра аукцион. И стало быть, сегодня последний день, когда сокровища открыты для осмотра. Она давно уже собиралась туда зайти, посмотреть, как идут продажи, да все не находилось времени.
Ну что ж, сейчас у нее время есть. К тому же «Бергли» совсем рядом, всего в квартале от выставки.
Что может быть лучше?
Кензи удивлялась самой себе. Вот уже несколько недель как они работают с Аннализой Барабино, а она все никак не может понять, что это за человек.
Нет, у Кензи к ней не было претензий. Напротив, такие трудолюбивые и знающие работники не встречались ей раньше. Аннализа первой приходила на работу и последней с нее уходила.
Словом, полностью отдавалась своему делу...
И тем не менее...
Кензи смущала какая-то безликость молодой женщины. Возникало ощущение, что, кроме работы, для нее в жизни больше ничего не существует. В ней не хватало живости, какой-то искорки.
А общаясь с людьми по делам, не имеющим отношения к работе, она неизменно замыкалась в себе.
– Привет, Аннализа. Как провела уик-энд?
– Спасибо, нормально.
– Чем занималась?
– Да так, ничего особенного. А теперь, если не возражаешь, я займусь...
Или:
– Привет, крошка! Может, перекусим вместе?
– Извините, Арнольд, не получится. Работы много. Приятного аппетита.
– С вами он был бы еще приятнее.
– Со мной? Да что вы! Совсем наоборот, я на вас только тоску нагоню.
Но когда Аннализа всматривалась в картину и рисунок, ее лицо совершенно преображалось, и она с живым интересом пускалась в рассуждения о сюжете и его авторе, обнаруживая при этом незаурядное знакомство с малоизвестными фактами и способность постигать самые сложные материи; но стоило ей спуститься с высот искусства на грешную землю, как она немедленно уползала в свою раковину.
Этого Кензи решительно не могла понять.
Аннализа вроде слабенькой, подбитой птицы, думала она. Наверное, когда-то ее сильно обидели, и она все никак не может прийти в себя. Недаром она всегда вспыхивает, когда с ней заговаривают, ходит с опущенной головой и неизменно прячет глаза.
Мысли об этой девушке, такой застенчивой, серьезной и погруженной в себя, преследовали Кензи постоянно.
– Ты хоть слышал, как она смеется? – спросила она как-то Арнольда.
– Никогда. Да что там смеется – подобия улыбки не видел.
– А может, – задумчиво сказала Кензи, – у нее и повода улыбаться нет.
– Возможно.
Тем не менее Кензи дала себе слово вытащить Аннализу из ее раковины. Она заявила Арнольду, что берет ее под свое крыло.
– Сочувствую, – вздохнул он, – работенка та еще. Видит Бог, я и сам пытался. И уж если я не взял даже первого барьера...
– Может, это потому, что ты мужчина. А она, допустим, не доверяет мужчинам. Как знать, вдруг у нее есть для этого основания.
– А если она просто синий чулок?
– Не думаю. – Кензи покачала головой. – Она страдала, Арнольд. Что-то такое случилось в ее жизни.
– Святая Кензи, покровительница одиноких и покинутых, принимается за дело! – добродушно усмехнулся Арнольд.
Кензи решила пригласить Аннализу на обед, хотя это было легче сказать, чем сделать. Тем не менее после четырех вежливых отказов подряд она твердо заявила:
– Все, больше никаких отговорок. За обедом будем говорить только о делах, так что вы просто должны пойти со мной. Это приказ.
– Ну что ж, Кензи, – робко молвила Аннализа, – надо так надо.
– Прекрасно. Китайцев любите?
Аннализа задумалась.
– Люблю фарфор, а вот живопись, на мой вкус, чересчур стилизована.
– Да я не о том. Китайскую кухню, спрашиваю, любите?
– А-а, – беспокойно заерзала Аннализа. – Честно говоря, даже не знаю.
Кензи повела ее в китайский ресторан, где, усевшись за столиком на двоих, они принялись изучать меню. Впрочем, Аннализа почти сразу отложила свою карту.
– Что, уже выбрали? – спросила Кензи.
– Нет, – покачала головой ее спутница, – просто я не привыкла обедать в ресторанах. Так что не знаю, что и заказать.
– Зато я знаю.
Себе она заказала пельмени и большую тарелку овощей в соусе чили, а Аннализе фаршированные блинчики и жареные креветки.
– И побольше риса, – велела она официанту.
В ожидании заказа они потягивали чай из пиал. Кензи не могла не заметить обкусанные ногти Аннализы.
При более пристальном изучении обнаружилось и еще кое-что. Блузка у нее измята, на плечах пиджака – густой слой перхоти.
«Скоро она снова сделается похожей на побирушку, – печально подумала Кензи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175