Они пошли по траве, направляясь к дому. Мягкий газон пружинил под ногами. Когда они отошли от вертолета и бензиновые запахи остались позади, Стефани почувствовала, какой здесь свежий и чистый воздух: запах бугенвиллей, жасмина, страстоцвета. Это был Эдем, с розами, стаями птиц, величественно поднимавшихся с деревьев. Но сквозь ароматы цветов и трав пробивался слабый, но неистребимый запах тропиков – вечного разложения, тления. Умершие растения, перегнивая, питали собой новые, молодые. Старое умирало и, умирая, уступало дорогу новому. Цикл вечный, как сама жизнь.
Оглядываясь по сторонам, Стефани шла по каменному обрамлению пруда, вода в котором уже успела успокоиться. Слева, у стройного ряда деревьев, она заметила охранника с автоматом за плечом, на поводке он держал немецкую овчарку. Проходя мимо пальмы, она обратила внимание на вращающуюся видеокамеру, укрепленную на стволе в тридцати футах над землей. «Может быть, это и Эдем , – трезво рассудила Стефани, – но в этом Эдеме невозможно найти уединения. Большой брат следит за каждым твоим шагом».
Они приблизились к дому с фасада. Кирпич, дерево, штукатурка – типичный средиземноморский стиль. Зеленый цвет увивающей дом лозы мягко переходил в чудесный оттенок желтого, который прекрасно сочетался со старинными бело-голубыми изразцами. Половина белых ставен на окнах была закрыта, и от этого дом казался каким-то оцепеневшим, спящим. Легкий ветерок слегка покачивал королевские пальмы, окружавшие дом.
Они взошли по каменной лестнице, которую охраняли два мраморных льва, и уже стояли на террасе, когда вдруг огромное облако сапфирно-голубых бабочек на несколько мгновений окутало их прозрачной вуалью, а потом так же быстро растворилось.
Стефани повернулась, чтобы проследить, как они улетают. Дотронулась до лица.
– Я прямо чувствовала их крылья на лице, – прошептала она.
– Морфо пелейдес , – автоматически пробормотал Эдуардо.
– Что?
– Морфо пелейдес . – Эдуардо улыбнулся. – Этот вид так называется. На этот остров их завез мой отец.
Взяв ее под руку, он поднялся еще на несколько ступенек, и они оказались в прохладной тени галереи, где, стоя по обеим сторонам двери, их ожидали полковник Валерио и какая-то незнакомая женщина.
– Сэр. Мадам. – Полковник Валерио стоял, вытянувшись по стойке «смирно», его лицо было сплошной непроницаемой маской.
Но женщина вела себя иначе. Улыбнувшись, она дотронулась рукой до щеки Эдуардо.
– Сеньор! – прошептала она.
На вид около шестидесяти, сильная, полногрудая, она держалась свободно, в ней ощущалась внутренняя сила. Седеющие рыжие волосы были завязаны свободным узлом. Внешность не оставляла сомнений в ее происхождении: европейский бледно-молочный цвет лица, форма головы – местных индейцев, плоский нос говорил о присутствии негритянской крови еще с тех времен, когда в Бразилию завозили негров-рабов. На ней было узкое черное платье, на плечах пурпурная шифоновая шаль, края которой она стягивала руками на груди, в ушах – маленькие гранатовые сережки.
– Это Джоана, – представил ее Эдуардо. – Она управляет домом с тех пор, как я себя помню. Была мне вроде няни. Джоана, познакомься, это мисс Моника Уилльямс.
Стефани сделала шаг вперед.
– Здравствуйте.
Женщина улыбнулась ей и, обращаясь к Эдуардо, заговорила, проявляя уважение к Стефани, на английском – вместо родного ей португальского:
– Ваши родители и доктор все еще на «Хризалиде». Они пробудут там еще около часа.
Затем она обратилась к Стефани:
– Миссис Бойм просила меня лично передать извинения, что она не может вас встретить сама. Она сейчас наверху, отдыхает после обеда. Она спрашивала, можете ли вы с ней встретиться в зале Геракла в четыре часа за чаем.
– Похоже, Заза тебя полюбила, – сказал Эдуардо Стефани. Глаза его говорили: я тоже , и Стефани почувствовала, что запылала.
– Здесь ужин подают традиционно в десять, – обратилась Джоана к Стефани. – Если вы проголодаетесь до этого времени, позовите слугу. Завтрак подают в восемь, обед – в полдень. – Она сделала паузу, затем, улыбнувшись, добавила: – Ну ладно. Может быть, я провожу вас наверх, в вашу комнату? Я уверена, что вы хотите освежиться после дороги.
Стефани посмотрела на Эдуардо.
– Увидимся позже?
– У бассейна через полчаса, – пообещал Эдуардо. – Если ты не взяла купальник, не волнуйся. Их полно в купальной кабине.
Улыбнувшись ему, Стефани проследовала за Джоаной в просторный центральный холл, а затем наверх по роскошной винтовой лестнице. На втором этаже они прошли по широкому коридору-галерее, с окнами по одну сторону и дверями, ведущими в комнаты, по другую. Бледный, не покрытый ковром пол был гладким от ежедневного надраивания.
Стефани почувствовала себя неуютно: через каждые двадцать футов у потолка были закреплены видеокамеры, медленно поворачивающиеся справа налево, слева направо. Их циклопообразные глаза замечали малейшее движение, наверняка фиксируя его на пленке.
Остановившись у высокой двери, Джоана открыла ее и вошла в комнату.
– Это ваша комната. Сейчас поднимут багаж. Если что-то понадобится – что бы то ни было, – позовите меня. Не бойтесь побеспокоить меня. – С этими словами она вышла.
Стефани зашла внутрь и закрыла дверь. Побродила по комнате. Пропорциональная, отделанная дивными изразцами. Французские двери украшены деревянными резными пальметтами. Щедро позолоченные стулья обиты розовым шелком. Гладкие деревянные полы. Массивная резная кровать, завешенная пологом, походила на комнату в комнате. Стефани заметила, что старинное кружевное постельное белье было безупречно чистым, в прекрасном состоянии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164