– Оля!– Я не позволю тебе профукать эти деньги, мне надоело все время вытягивать тебя из всяких авантюр! Этот тоже уберите, пожалуйста.Макс почувствовал, что у него начала дергаться щека.– Когда ты меня откуда вытягивала?– Да постоянно! Сколько с меня?– Нет, ты пример приведи, хоть один…– А где Лиза? Опять упустил.Максим едва не выругался в голос. Шустрая дочка успела не только освободиться от его хватки, но и затеряться в толпе.– И ты хочешь, чтобы я тебе деньги доверила? Ты за собственным ребенком уследить не можешь! Иди ищи быстро! Да пакеты оставь, я посторожу.Наблюдая, как Макс суетливо движется вдоль рядов, Ольга пожаловалась торговке:– Вот повезло мне с мужем!– Повезло, – согласилась торговка, но с каким-то странным оттенком в голосе. *** Утром 18 августа муж, несмотря на отпускное время, поднялся рано. В этом не было ничего удивительного – последние две недели он стал какой-то нервный, приставал к Оле с требованиями снять деньги и постоянно держал телевизор включенным.Но сегодня он превзошел себя. Встал, включил телик и опрометью бросился из квартиры. Кажется, даже не одевшись толком. Девочки, к счастью, продолжили дрыхнуть, а вот Олю он своей суетой разбудил. Ольга встала, накинула халат и пошла в зал посмотреть, что там такого страшного показывают по телевизору. Там показывали не страшное, а скучное. Молодой симпатичный премьер нес какую-то умную околесицу об «активах» и «дефолте». Оля выключила телевизор и пошла досыпать.Через полчаса ее снова разбудил муж. Он, не снимая ботинок, ввалился в спальню, плюхнулся на кресло и сказал:– Все. Трындец.После чего добавил еще несколько слов, недопустимых для употребления в приличных домах.– Ширяевский! – Оле очень хотелось поспать еще. – Иди к черту. Если нечего делать, ковер выбей.Но муж повел себя неадекватно. Он схватил Олю за плечи, тряхнул так, что у нее голова чуть не оторвалась, и рявкнул:– Я тебе говорил, что деньги ляснутся?! Я просил, чтобы ты их забрала?! Все, нет больше денег! Вообще нет!Ольга даже возмутиться не пыталась. «Наверное, – подумала она, – я еще не проснулась. Надо перевернуться на другой бок».Но повернуться не получалось – слишком крепкой была мужнина хватка. Это было бы даже приятно… в других обстоятельствах, но сейчас Макс был явно не в себе. Он орал, брызгал и продолжал встряхивать жену, как бутылку шампанского перед открытием ее «по-гусарски». На лице Максима отображались (не перемешиваясь!) сразу несколько ярких эмоций: ярость, торжество и отчаяние. Потом он отпустил Олю, и на лице его осталось только отчаяние.Максим схватил себя за волосы и принялся молча раскачиваться вперед-назад. Это было настолько дико и нетипично для него, что Оля окончательно поняла: дело действительно плохо. Она осторожно приобняла мужа и спросила:– На работе неприятности?– В стране неприятности, – глухо ответил Макс. – Дефолт. Кризис.И он, как показалось Ольге, снова хотел выругаться, но не успел: в спальню проникли дети. Они тоже врожденным женским чутьем почувствовали, что папе плохо, и прижались к нему, вцепились в бока и тихонько заплакали.Макс перестал раскачиваться и зашептал:– Ничего-ничего. Я что-нибудь придумаю. Все будет хорошо.Но ничего он, конечно, не придумал, и все было плохо. Они с Олей по очереди стояли в многокилометровых очередях в банк – унылых и без всякой надежды продвинуться вперед. Зарплаты по случаю кризиса урезали вдвое. Цены, по непонятной логике дефолта, многократно увеличились.С этим всем можно было смириться и бороться. Олю пугало другое: Макс после того утреннего срыва ни разу не упрекнул ее, ни разу не устроил скандала. Он просто ходил на завод, смотрел телевизор, выполнял необходимые работы по дому и поддерживал необходимые беседы. Ростом Максим стал вроде бы пониже, улыбался мало – словом, погас человек.Оля сначала переживала по этому поводу, а потом привыкла. С таким, притушенным, мужем управляться стало куда проще. Июнь 2012 г. – Ширяевский! Какого черта ты там копаешься? Опоздаем ведь!– Иди к черту, – огрызнулся муж из ванной, – сама копаешься уже полчаса.Постороннему уху этот диалог мог показаться семейным скандалом. На самом деле все было гораздо прозаичнее: супруги Ширяевские уже десяток лет общались именно в таком духе.Ольга повернулась к зеркалу левым профилем, потом правым. Кажется, ничего. Хорошо, что смолоду кожу берегла, денег на кремы не жалела. Шейка – как у двадцатилетней! Бывшие однокурсницы, небось, гораздо хуже выглядят!А вот вокруг глаз придется поработать. Ольга как раз заканчивала реставрационные работы, когда услышала из прихожей голос Максима:– Ну, что я говорил? Через пять минут не будешь готова – один поеду.Ольга ничего не ответила, но вышла ровно через четыре с половиной минуты. От этого психа всего можно было ожидать. Потом придется всем объяснять, почему они порознь приехали.– Такси? – спросила она.– Конечно. Лично я собираюсь отметить встречу с друзьями молодости. Нет, если ты готова меня возить, можем и свою машину взять.– Значит, такси.В такси она еще раз проверила в зеркале водителя макияж и одежду. Не найдя изъянов, переключилась на супруга. Тот выглядел аккуратнее обычного, штаны погладил, галстук умудрился в тон подобрать. Сойдет.Ехать молча было скучно, и Оля сообщила:– Лиза звонила.– Угу.– Что угу? Угукает он… Просила тебя перезвонить.– Хорошо.– Что хорошо? Чего хорошего? Она даже не захотела со мной разговаривать, ей, видите ли, гулять с ребенком пора. Погуляла бы на пять минут позже.– Она знает жизнь. Ты бы в пять минут не уложилась.– Это не важно. Это все ты… Это ты им привил такое отношение ко мне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22