Почему ты бросил родео?
— Слишком стар стал.
— А я лично из-за этого бросила скачки с препятствиями.
— Сидни, но тебе же только восемнадцать.
— Восемнадцать лет и несколько месяцев.
На их веселый смех повернулся малыш с переднего сиденья и с улыбкой уставился на них. Этому мальчику с пухлыми румяными щечками и блестящим черным ежиком волос на голове было не больше трех лет. Монтана надвинул шляпу на глаза, потом резко поднял ее большим пальцем и состроил малышу страшную рожу. Так повторялось несколько раз, пока ребенок не устал хохотать.
— Кажется, ты ему понравился, — прошептала Сидни.
Монтана кивнул и улыбнулся.
— Конечно, понравился. Я же Брубейкер, дети нас обожают.
— Ты хочешь иметь целую ораву детишек?
— Не знаю, может быть. Одно могу сказать: мои родители явно хотели.
— Сколько у тебя всего братьев и сестер?
— Восемь.
— Восемь? Так у тебя дома еще семь таких же Тексов?
— Нет, некоторые еще хуже, чем он.
Сидни застонала. Монтана повернулся к ней.
— А как насчет тебя? Ты хочешь иметь большую семью?
— Думаю, да. Может быть, не девять, но иметь парочку маленьких ковбоев или маленьких принцесс родео было бы неплохо.
На арене появился клоун. Наклонив голову, он сделал вид, что готов ринуться на клетку, в которой стоял бык, ожидавший своего наездника.
— Какой твой любимый момент в родео? — поинтересовался Монтана.
— Когда участвуешь или когда смотришь?
— Когда участвуешь.
— Ну… — она указала жестом на арену, — я люблю скачки с препятствиями.
— Держу пари, ты это делаешь отлично.
— Если хорошая лошадь, то да.
— А что ты предпочитаешь смотреть?
— Не знаю, наверное, скачки на диких мустангах.
Очень весело наблюдать за тем, как парни пытаются оседлать необъезженного коня, а потом гонят его к финишу.
— Хм, однажды у меня был такой опыт. Уж лучше укрощать быка. — Его взгляд был устремлен к клетке, где виднелась голова ковбоя, взбиравшегося на спину животного. — Я до сих пор помню чувство, которое было у меня в клетке. Там почему-то очень тихо. Наверное, потому что все молятся.
— То же самое ощущаешь перед скачками и набрасыванием лассо, разве только ты менее напряжен.
Из динамиков послышался треск, потом голос комментатора объявил, что сегодня последнее выступление Джека Монро, который завтра увольняется.
— Эй, послушай, я, кажется, знаю этого парня. — Монтана открыл программку и провел пальцем по именам ковбоев. — Да, знаю. Джек Монро. Ты должна это увидеть. Этот парень уже много лет занимается родео, ему как минимум тридцать пять лет. Когда я выступал, он уже был ветераном родео.
— Похоже, я о нем слышала.
— Наверняка. Несколько лет назад он сломал позвоночник, сотню раз разбивал колени, а уж падений у него было больше, чем детей у Большого Дедди.
Этот бычок… — Монтана указал на клетку, — по кличке Бешеный Пес не раз побеждал его, так что сегодня, — он потряс программкой, — либо победа, либо смерть.
Сидни зажмурилась.
— Надеюсь, он выживет.
Вся публика замерла в ожидании, а затем испустила дружный вздох, потому что на арену вырвался Бешеный Пес, который яростно скакал и брыкался, так что наездник у него на спине болтался из стороны в сторону, как резиновая собачья игрушка. Джек отлично знал свое дело, и поэтому каждую напряженную секунду поединка зрители сопровождали бурными аплодисментами. Все предвещало скорую победу Джека, но вдруг что-то произошло, отчего события приняли совсем иной оборот. Никто и глазом не успел моргнуть, как Джек оказался распластанным на земле. Клоуны родео попытались отвлечь Бешеного Пса, и скоро на него набросили лассо и увели обратно в клетку.
Сидни расширившимися от ужаса глазами смотрела на арену, сжимая руку Монтаны.
По радио раздался голос комментатора:
— Прошу сохранять спокойствие, надеюсь, все понимают, что происходит.
На трибунах воцарилась тишина, и в это время жена Джека спустилась по лестнице с трибуны и бросилась к мужу. Машина скорой помощи, ожидавшая снаружи, въехала на арену, и врачи занялись Джеком. В полной тишине ковбоя подняли и уложили на носилки. Джек слабо помахал рукой, когда его вносили в машину, и все зрители поднялись со своих мест, уважительной овацией знаменуя конец его долгой, хотя и не всегда удачной, карьеры.
— Как я рада, что ты бросил это занятие, — прошептала Сидни, — если бы ты лежал сейчас на арене, я бы не пережила этого.
Монтана обнял ее за плечи и, взяв пальцами за подбородок, развернул лицом к себе. На лице девушки было выражение неподдельного страха, и он понял, что она представляет себе его, Монтаны, выезды на родео.
— Я не Джек, — прошептал он.
Сидни вздохнула.
— Слава богу.
На обратном пути они расслабились и весело делились впечатлениями от чудесного дня, проведенного вдали от каждодневных забот. Изнемогая от смеха, Сидни слушала нескончаемые байки о детстве и юности Монтаны, проведенных в компании восьмерых развитых не по годам братьев и сестер.
— Я тебе завидую, — сказала она наконец, выпрямляясь на сиденье и смахивая с глаз слезы смеха. Поскольку я была единственным ребенком, мне всегда хотелось иметь братика или сестренку.
— Неужели? Знаешь, были дни, когда мне хотелось стать единственным ребенком. Именно это чувство посетило меня сегодня утром, когда я увидел Текса, разлегшегося на полу между нашими спальнями.
— Сколько всего вас, Брубейкеров?
— Ну, у меня очень большая семья. Нетрудно запомнить все имена, если учесть то, что старший брат моего отца — страстный поклонник музыки кантри.
У Большого Дедди девять детей, и все они носят имена известных певцов кантри.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43