Она ходила по магазинам. Развлекалась. Путешествовала. Она пять лет строила из себя избалованного ребенка. Нет, солгать она не могла, и поэтому ей пришлось сменить направление разговора.
— Я прекрасно могу сама о себе позаботиться, Папочка! — воскликнула Пэтси. — И еще я могу… убрать отсюда свою… свою… жирную задницу и… зарабатывать плясками! — в ярости заорала она и стукнула кулаком по столу. Ее младших братьев, сидящих за дальним концом стола, это маленькое представление привело в полный восторг.
— Ой, деточка, — вмешалась Клэрис, похлопывая дочку по руке. — По-моему, ты прекрасно выглядишь. Правда, Папочка? Скажи ей, что она не жирная.
— Пока что нет, — проревел Папочка, — но еще один год в бассейне, и придется сажать ее на диету. — Он усмехнулся, понимая, что задел Пэтси за живое. Как ни жаль, но приходится подталкивать ее в нужном направлении. Это сработало с ее братьями, сработает и с ней. — По крайней мере, сэкономим на ее кормежке.
Это сработало. Чаша ее терпения переполнилась.
С пылающими щеками, Пэтси вскочила с кресла.
— Мне не нужны твои деньги. Я прекрасно смогу и сама пробиться в этом мире!
— Докажи! — потребовал Папочка, радостно потирая руки. Он обожал, когда его дети проявляли характер. — Уматывай отсюда и устройся на работу. А тем временем, пока будешь работать, подыщи себе какого-нибудь смазливого паренька и подари мне и маме парочку внуков.
— Уххх! — вырвалось у Пэтси сквозь стиснутые зубы.
Для Папочки Брубейкера не было ничего священнее семьи. Поэтому он так стремился, чтобы каждый из его отпрысков нашел свою любовь и счастье. Всего у него было девять детей: Конвей, отзывающийся на кличку «Брю», Мерл, которого все звали Маком, Бак, Пэтси, Джонни, Кенни, близнецы Уэйлон и Вилли, и, наконец, малыш Хэнк. Папочка назвал своих детей, к их тайной досаде, в честь прославленных «кантри»-исполнителей. Если у него и было что-то, что он обожал почти так же страстно, как свою семью, то это музыка в стиле «кантри».
Но если речь шла об интересах семьи, все остальное для Папочки отступало на задний план. В том числе миллиардный банковский счет, выстроенный до гражданской войны особняк, тысячи акров техасских пастбищ, полудюжина компаний и многочисленные нефтяные месторождения.
— Так убирайся и… и… — на его пухлых щеках появились ямочки, — покажи мне деньги! — фыркнул Папочка, глядя в сверкающие глаза своей дочери.
— Не надо, Папочка, — пробормотала Клэрис, как всегда пытаясь его утихомирить.
— Ладно, покажу, — выпалила Пэтси к радости своих младших братьев. Они дружно зааплодировали, подхлестнув ее ярость. — Отныне можешь считать, что я сама по себе! С этого момента я и гроша ломаного у тебя не возьму, Папочка! Никогда! И не волнуйся. Когда я буду уходить, моя раскормленная задница в дверях не застрянет! — Развернувшись на каблуках, сгорая от возмущения, Пэтси вылетела из комнаты и хлопнула дверью так, что эхо прокатилось по всему дому.
— Пэтси! — с тревогой окликнула ее мать. — Папочка, сделай же что-нибудь!
— Пусть идет, — заключил Папочка, удовлетворенно попыхивая сигарой. — Она справится. Знаешь, — задумчиво добавил он, — мы слишком нянчились с этой девчонкой. Но она вся в меня. Немного реальной жизни для нее — то, что доктор прописал.
В своей спальне Пэтси запихнула в чемодан несколько платьев, высыпала в кошелек содержимое свиньи-копилки и вызвала такси.
С тех пор прошла неделя.
Теперь Пэтси жила в крохотной однокомнатной квартирке в беднейшем квартале Хайден-Вэлли, штат Техас (не слишком далеко от отцовского поместья) и разъезжала на пожирающем огромное количество бензина старом и раздолбанном фургоне, под который месяц назад постыдилась бы даже броситься.
И, наконец, она вела переговоры со своей невесткой насчет низкооплачиваемого места секретарши на ранчо «Дом чудес», служившем сиротским приютом.
Пэтси не хотела пользоваться семейными связями ради получения престижной работы. Но, видит бог, в «Доме чудес» не было ничего престижного. К счастью, благодаря секретарским курсам, которые она окончила еще в школе, эта работа не представляла для нее никаких сложностей. К тому же других соискателей не оказалось (по-видимому, из-за нищенской зарплаты), так что проблема трудоустройства решалась прямо на глазах.
Да, — подумала Пэтси при виде беременной, вечно улыбающейся Гэйл, вперевалочку ковыляющей по комнате, — я смогу проложить себе дорогу в этом мире. Папочка еще увидит. Он не единственный, кому удалось вырваться из нищеты и достичь богатства… начать с нуля и добиться всемирной известности. Вот и она справится. Пусть даже начать придется с «Дома чудес».
Если ее еще возьмут.
Детский голосок Гэйл вернул ее к реальности.
— Мисс Брубейкер?
— Да?
— Холли хочет вас видеть.
— Спасибо. — Пэтси слезла с вращающегося стула и побрела вслед за Гэйл в кабинет Холли.
— Кто это? — Пэтси небрежно махнула заявлением, которое все еще держала в руке.
Холли отодвинулась от стола и вытянула шею, пытаясь разглядеть, что происходит за окошком ее кабинета.
— А, это Джастин Лэсситер, наш новый работник.
Пэтси смотрела, как зачарованная, как он идет по двору в окружении нескольких оживленных ребятишек. Улыбался он очень обаятельно, и, казалось, внимательно слушал семенящего рядом мальчика. Что до красоты… Что он делает здесь, у черта на куличках, в окружении чумазых детей, когда его место на обложке «Джентльмена»? Это выше ее понимания.
Холли продолжила:
— Он учит детей верховой езде, уходу за лошадьми и так далее… Его нам бог послал. — На губах Холли появилась ангельская улыбка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44