ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Потом я мысленно себя Ущипнула и сказала:
— Дурочка! Это все не взаправду.
Обычно такое упражнение помогает мне начать радоваться тому, что у меня есть. Но сегодня был иной случай.
25
Позвонил Антон.
— Они так и не объявились?
«Они». Строители. Наша навязчивая идея и на данный момент — фокус всей нашей жизни.
Несмотря на все усилия лучших английских банков, мы все же купили кирпичный дом своей мечты и в конце июня переехали. Мы были на седьмом небе от счастья. Я даже думала, что от этого счастья можно и умереть, и целую неделю только и делала, что выискивала в Интернете кованые кровати.
Еще до переезда мы подписали контракт со строительной фирмой — необходимо было устранить все препятствия к сделке в виде сухой гнили. Мы еще не успели толком распаковать вещи, как на нас свалилась целая армия рабочих-ирландцев, поразительно похожих на Дурачка Пэдди.
Эти молодчики достали молотки и с усердием принялись за слом — они срывали со стен штукатурку, крушили кирпичи, снесли половину фасада; и единственное, что теперь удерживало дом от обрушения, были строительные леса.
Без малого неделю они крушили и валили, и ровно в тот момент, как пора было приступать к возведению дома заново, выяснилось, что сухая гниль распространилась намного дальше, чем все думали. Знающие люди, имеющие опыт жилищного строительства, мне потом говорили, что такое случается сплошь и рядом. Однако я отнесла это на свой счет, памятуя о том, что наше семейство входит в разряд «двадцать два несчастья» — например, в ресторане нам всегда достается столик на хромых ногах.
А смета? С учетом открывшихся обстоятельств первоначальная сумма в одночасье удвоилась. И снова это была хрестоматийная ситуация, но я и ее отнесла на свой счет.
Пробормотав что-то насчет новых перемычек, для которых нужны швеллеры — знать бы еще, что это такое, — и невозможности продолжать работу до их прибытия, молодые люди — как мне сказали, тоже в соответствии с установившейся традицией — вмиг испарились. Я опять приняла это на свой счет.
Две недели мы их вообще не видели. Однако не забыли. Мы с Антоном, Эмой и Зулемой — о ней я еще расскажу — жили на свалке. Красивый старинный деревянный пол был истоптан грязными сапогами, я то и дело натыкалась на газеты в самых неподходящих местах (например, под подушкой у Эмы — кто их туда запихнул?), под ногами хрустел рассыпанный сахарный песок; часто слышишь, что строители пьют слишком много чая — я была не против чая, но против злосчастного сахара, с которым его пьют.
Каждую ночь я готовилась к тому, что кто-то взберется по лесам, проникнет в дом через одну из многочисленных пробоин в стене и ограбит нас. Впрочем, грабитель ушел бы разочарованным — самое ценное, что у нас было, это Эма.
По всему дому валялись инструменты, и Эме особенно полюбился огромный гаечный ключ. Она так к нему привязалась, что норовила взять с собой в постель. Другие дети отказываются уснуть без плюшевого зайки или любимого одеяла; мой ребенок жить не мог без гаечного ключа длиной с ее мягкую, пухлую ручонку. (Она назвала его Джесси — в честь моей сестры, которая в июне ненадолго приезжала домой из Аргентины, где теперь жила со своим парнем, Джулианом. Эма была от нее без ума.)
Но хуже всех навалившихся на нас невзгод была вездесущая пыль. Она забивалась под ногти, в постельное белье, в глаза — мы жили в условиях постоянной песчаной бури. Процедура нанесения крема на лицо превратилась для меня в подобие пилинга, а от идеи убраться в доме я давно отказалась за полной бесполезностью.
Все это было невероятно грустно, особенно для меня, ведь я «работала на дому», но когда я жаловалась Антону, он успокаивал меня тем, что рабочие вернутся, как только прибудут швеллеры — откуда их там доставляют.
Я по-прежнему не имела понятия, что такое эти швеллеры, но это было неважно. Мое сердце и так было разбито.
Как-то пыльным утром, поедая свою кашу перед тем, как уйти на работу, Антон вдруг отложил ложку и воскликнул:
— Не могу отделаться от ощущения, что ем грязь. Он запустил ложку в тарелку и что-то извлек.
— Ну, что я говорил! Ком грязи.
— Это овсянка, — возразила я.
— Нет, грязь! Каша из строительной пыли. Я сделала вид, что напрягаю зрение.
— Действительно, грязь.
Может, теперь он им наконец позвонит.
Он позвонил прорабу — его звали Макко, — и ответ поверг нас в ужас. Швеллеры уже давно прибыли из своей Швеллерляндии, но работяги успели взяться за другой заказ, а к нам вернутся, чтобы закончить начатое, как только освободятся.
Мы грозили, топали ногами, извергали проклятия всеми доступными способами. Они просто обязаны прийти. Посмотрите, в каком состоянии наш дом. Так жить невозможно!
С тех пор прошло больше недели, за это время мы с Антоном поочередно им звонили и самым строгим образом требовали, чтобы они вернулись к работе и закончили дело, но они над нами только смеялись. Это не плод моей больной фантазии, я знаю, что смеялись: я слышала.
Наконец Антону удалось вырвать у них обещание: они приедут в следующий понедельник. Бригадир поклялся здоровьем мамы, что в понедельник они будут у нас вместе со швеллерами.
Сейчас был четверг. Три дня уже просрочено.
— Нет, Антон, никакого намека.
— Твоя очередь звонить.
— Прости, но, по-моему, нет. Я им сегодня с утра звонила. — Мы звонили строителям по четыре-пять раз на дню.
— Не ты, а Зулема.
— Потому что я ей за это дала взятку.
— Что на этот раз? Я помялась.
— Тональный крем.
— Который я тебе купил? «Джо Малоун»?
— Да, — сказала я. — Прости. Не сердись на меня. Он мне очень нравился. И сейчас нравится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175
— Дурочка! Это все не взаправду.
Обычно такое упражнение помогает мне начать радоваться тому, что у меня есть. Но сегодня был иной случай.
25
Позвонил Антон.
— Они так и не объявились?
«Они». Строители. Наша навязчивая идея и на данный момент — фокус всей нашей жизни.
Несмотря на все усилия лучших английских банков, мы все же купили кирпичный дом своей мечты и в конце июня переехали. Мы были на седьмом небе от счастья. Я даже думала, что от этого счастья можно и умереть, и целую неделю только и делала, что выискивала в Интернете кованые кровати.
Еще до переезда мы подписали контракт со строительной фирмой — необходимо было устранить все препятствия к сделке в виде сухой гнили. Мы еще не успели толком распаковать вещи, как на нас свалилась целая армия рабочих-ирландцев, поразительно похожих на Дурачка Пэдди.
Эти молодчики достали молотки и с усердием принялись за слом — они срывали со стен штукатурку, крушили кирпичи, снесли половину фасада; и единственное, что теперь удерживало дом от обрушения, были строительные леса.
Без малого неделю они крушили и валили, и ровно в тот момент, как пора было приступать к возведению дома заново, выяснилось, что сухая гниль распространилась намного дальше, чем все думали. Знающие люди, имеющие опыт жилищного строительства, мне потом говорили, что такое случается сплошь и рядом. Однако я отнесла это на свой счет, памятуя о том, что наше семейство входит в разряд «двадцать два несчастья» — например, в ресторане нам всегда достается столик на хромых ногах.
А смета? С учетом открывшихся обстоятельств первоначальная сумма в одночасье удвоилась. И снова это была хрестоматийная ситуация, но я и ее отнесла на свой счет.
Пробормотав что-то насчет новых перемычек, для которых нужны швеллеры — знать бы еще, что это такое, — и невозможности продолжать работу до их прибытия, молодые люди — как мне сказали, тоже в соответствии с установившейся традицией — вмиг испарились. Я опять приняла это на свой счет.
Две недели мы их вообще не видели. Однако не забыли. Мы с Антоном, Эмой и Зулемой — о ней я еще расскажу — жили на свалке. Красивый старинный деревянный пол был истоптан грязными сапогами, я то и дело натыкалась на газеты в самых неподходящих местах (например, под подушкой у Эмы — кто их туда запихнул?), под ногами хрустел рассыпанный сахарный песок; часто слышишь, что строители пьют слишком много чая — я была не против чая, но против злосчастного сахара, с которым его пьют.
Каждую ночь я готовилась к тому, что кто-то взберется по лесам, проникнет в дом через одну из многочисленных пробоин в стене и ограбит нас. Впрочем, грабитель ушел бы разочарованным — самое ценное, что у нас было, это Эма.
По всему дому валялись инструменты, и Эме особенно полюбился огромный гаечный ключ. Она так к нему привязалась, что норовила взять с собой в постель. Другие дети отказываются уснуть без плюшевого зайки или любимого одеяла; мой ребенок жить не мог без гаечного ключа длиной с ее мягкую, пухлую ручонку. (Она назвала его Джесси — в честь моей сестры, которая в июне ненадолго приезжала домой из Аргентины, где теперь жила со своим парнем, Джулианом. Эма была от нее без ума.)
Но хуже всех навалившихся на нас невзгод была вездесущая пыль. Она забивалась под ногти, в постельное белье, в глаза — мы жили в условиях постоянной песчаной бури. Процедура нанесения крема на лицо превратилась для меня в подобие пилинга, а от идеи убраться в доме я давно отказалась за полной бесполезностью.
Все это было невероятно грустно, особенно для меня, ведь я «работала на дому», но когда я жаловалась Антону, он успокаивал меня тем, что рабочие вернутся, как только прибудут швеллеры — откуда их там доставляют.
Я по-прежнему не имела понятия, что такое эти швеллеры, но это было неважно. Мое сердце и так было разбито.
Как-то пыльным утром, поедая свою кашу перед тем, как уйти на работу, Антон вдруг отложил ложку и воскликнул:
— Не могу отделаться от ощущения, что ем грязь. Он запустил ложку в тарелку и что-то извлек.
— Ну, что я говорил! Ком грязи.
— Это овсянка, — возразила я.
— Нет, грязь! Каша из строительной пыли. Я сделала вид, что напрягаю зрение.
— Действительно, грязь.
Может, теперь он им наконец позвонит.
Он позвонил прорабу — его звали Макко, — и ответ поверг нас в ужас. Швеллеры уже давно прибыли из своей Швеллерляндии, но работяги успели взяться за другой заказ, а к нам вернутся, чтобы закончить начатое, как только освободятся.
Мы грозили, топали ногами, извергали проклятия всеми доступными способами. Они просто обязаны прийти. Посмотрите, в каком состоянии наш дом. Так жить невозможно!
С тех пор прошло больше недели, за это время мы с Антоном поочередно им звонили и самым строгим образом требовали, чтобы они вернулись к работе и закончили дело, но они над нами только смеялись. Это не плод моей больной фантазии, я знаю, что смеялись: я слышала.
Наконец Антону удалось вырвать у них обещание: они приедут в следующий понедельник. Бригадир поклялся здоровьем мамы, что в понедельник они будут у нас вместе со швеллерами.
Сейчас был четверг. Три дня уже просрочено.
— Нет, Антон, никакого намека.
— Твоя очередь звонить.
— Прости, но, по-моему, нет. Я им сегодня с утра звонила. — Мы звонили строителям по четыре-пять раз на дню.
— Не ты, а Зулема.
— Потому что я ей за это дала взятку.
— Что на этот раз? Я помялась.
— Тональный крем.
— Который я тебе купил? «Джо Малоун»?
— Да, — сказала я. — Прости. Не сердись на меня. Он мне очень нравился. И сейчас нравится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175