— Ничего. — прошептала я.
— Тогда почему ты ведешь себя так, будто я какой-то Казанова? Почему ты решила, что я путаюсь с твоей маленькой сестрой? Почему ты решила, что я уйду и оставлю тебя сидеть здесь, скажи мне, почему?!
Люди за соседними столиками начали заинтересованно оглядываться на нас, но Адам ничего не замечал, а я не считала разумным указывать ему на это, особенно в его теперешнем состоянии.
— Разве ты не понимаешь, что оскорбляешь меня? — резко спросил он.
— Нет, — пробормотала я, боясь взглянуть на него.
— Так вот, оскорбляешь!
Я не знала, что сказать. Сидела и смотрела на него.
Внезапно я осознала, как близко от меня находится его лицо. Нас разделяло всего несколько дюймов. Я могла разглядеть каждый отдельный волосок в его щетине, слегка загорелую кожу, плотно обтягивающую скульптурные скулы, ровные белые зубы, чувственный рот…
Внезапно он замер. Злость, кажется, покинула его. Мы сидели, подобно статуям, уставившись друг на друга. Его руки все еще лежали на моих плечах.
Я остро ощущала его силу — и его уязвимость.
Потом он отодвинулся от меня и долго сидел, устало свесив руки.
— Адам, — рискнула я позвать.
Он даже не взглянул на меня. Просто сидел, склонив голову и демонстрируя мне свои роскошные темные волосы.
— Адам, — повторила я и осторожно коснулась его руки.
Он напрягся, но руки не отнял.
— Дело не в тебе, а во мне, — неуклюже пробормотала я.
После небольшой паузы он спросил:
— Что ты имеешь в виду?
По крайней мере, так мне послышалось, потому что разобрать было сложно. Он низко опустил голову и говорил практически в свой свитер.
— Потому что это моя проблема, — промямлила я.
Эти слова дались мне нелегко, но я должна была их сказать. Я чувствовала, что в долгу у него. Я обидела его, и самое меньшее, что я могла сделать, это объяснить, что творится в моей голове.
Он сказал что-то еще.
— Прости, Адам, но я не разобрала, — извинилась я.
Он поднял голову и посмотрел на меня. Даже в плохом настроении он невероятно красив.
— Я спросил, в чем твоя проблема? — повторил он.
Меня снова охватил страх. Я должна все исправить! Но говорить с ним, когда он в таком дурном расположении духа, было трудно.
— Все дело в том, что я не уверена в себе и подозрительна, — сказала я.
Он промолчал. Сидел и мрачно смотрел на меня.
— Ты не сделал ничего плохого… — заикаясь, продолжила я.
Он слегка кивнул — во всяком случае, мне так показалось. Но я немного осмелела и продолжила:
— Я подумала, что ты ушел, так как не хотел со мной разговаривать.
— Ясно, — сказал он без всяких видимых эмоций.
Мне захотелось его стукнуть. Ну, ради бога, прояви же хоть какую-нибудь реакцию. Скажи мне, что я дурочка, что ты всегда хотел меня видеть…
Адам молчал.
Кто знает, может, ему не нравилось, что я напрашиваюсь на комплименты? Тоже можно понять. А может, самое время перестать пытаться им манипулировать? Но иногда ты делаешь это так же машинально, как, например, дышишь. Хотя гордиться тут нечем.
Я попыталась объясниться:
— Я думала, что ты не хочешь со мной разговаривать, потому что я наговорила тебе столько глупостей по телефону в субботу.
— Точно, наговорила, — согласился он.
— Но я боялась, — печально поведала я.
— Чего? — поинтересовался он, но уже не так зло.
— Да… всего, по сути, — сказала я.
И тут, к моему ужасу, глаза мои наполнились слезами. Но я не нарочно, клянусь, не нарочно!
— Прости, — всхлипнула я. — Я вовсе не хочу тебя разжалобить.
— И правильно, — заявил Адам. — Потому что это не сработает.
«Бессердечный негодяй!» — подумала я, но тут же выбросила эту недостойную мысль из головы.
— Я реагирую на плач женщин, только если им не больше двух лет, — продолжил он, слегка улыбаясь, и дотронулся до личика Кейт.
— Вот как? — заметила я и попыталась улыбнуться, хотя все еще продолжала плакать.
— Так чего же ты так боишься? — спросил он. На этот раз довольно мягко.
— Да всего на свете! Привязаться к человеку, а потом потерять его; показаться идиоткой, получить душевную травму, отпугнуть человека, быть чересчур прямой и откровенной или, наоборот, слишком отстраненной… — начала перечислять я. — Продолжать? Меня на несколько часов хватит.
— Нет, достаточно, — сказал он. — Но мы все боимся того же.
— Разве? — удивилась я.
— Конечно, — уверил он меня. — Почему ты считаешь себя особенной? Знаешь, у тебя нет монополии на такие чувства. Я только не пойму, почему ты боишься меня.
— Потому что… Я подумала, что ты пользуешься мной, чтобы возбудить ревность Хелен! — выпалила я.
— Но я же сказал тебе, что это не так! — в полном изнеможении произнес он. — И еще я сказал, что понимаю, отчего ты так себя чувствуешь, хотя мне это и не нравится.
— С чего это ты такой понимающий? — спросила я, на мгновение отвлекшись от собственных переживаний. — Мне казалось, мужчины не способны чувствовать такие вещи.
— Только не я, — сказал Адам.
Выглядел он печальным и задумчивым. Я догадалась, что думает он сейчас не только обо мне и Хелен.
Что же случилось с ним?
Какое горе он носит в душе?
Я решила обязательно до этого докопаться. Но сначала надо было разобраться с текущими проблемами. И я смело взялась за дело.
— После нашего разговора в воскресенье я поняла, что вела себя как истеричка, слишком болезненно на все реагировала и напугала тебя. Потому и решила, что ты никогда мне больше не позвонишь, — выпалила я, осторожно наблюдая за ним из-под ресниц.
— Ну… — медленно начал он.
«Господи, нельзя немного побыстрее? — в отчаянии подумала я. — Мои нервы уже на пределе».
— Я и в самом деле не собирался тебе звонить, — признался он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119