Он мрачно кивнул и последовал за мной в столовую.
Там нас ждала Кейт.
Она лежала в корзинке и выглядела прелестно.
Я взяла ее на руки и прижала ее личико к своему.
— Это Кейт, — просто сказала я.
Джеймс смотрел на нас, то открывая, то закрывая рот. Он напомнил мне золотую рыбку. Бледную и серьезную золотую рыбку.
— Она… такая большая, — наконец промямлил он. — Так выросла.
— Дети растут, — величественно произнесла я.
Подтекст был следующим: «Если бы ты, подлец, не слинял, ты бы мог наблюдать, как она растет». Но я ничего не сказала. Не было нужды. Он и сам знал, если судить по его смущенному лицу.
— Ее зовут Кейт? — спросил Джеймс.
Волна гнева, охватившая меня, была такой мощной, что я с трудом сдержалась, чтобы не прибить его.
Он даже не узнал, как я назвала дочь.
— В честь Кейт Буш? — спросил Джеймс.
Он имел в виду певицу, которую я любила. Но мне в голову бы не пришло назвать дочку в ее честь.
— Да, — с горечью сказала я. — В честь Кейт Буш.
Не стану я объяснять ему настоящую причину. Слишком много чести!
— Эй! — воскликнул он. Мысль, судя по всему, посетила его внезапно. — Можно ее подержать? — Если бы не обстоятельства, можно было бы заподозрить его в энтузиазме.
Мне хотелось закричать: «Разумеется, ты можешь ее подержать! Она ждала два месяца, чтобы ты ее подержал. Ты же ее ОТЕЦ, пропади ты пропадом!» Но я сдержалась.
Я чувствовала себя предательницей. Матерью времен Третьей мировой войны, которая вынуждена продать свою дочь богатому гринго. Но я передала девочку ему.
Видели бы вы его лицо!
Как будто он в один момент стал умственно неполноценным.
Улыбка, блестящие глаза, восхищенное выражение.
Конечно, он держал ее совершенно неправильно. Поперек, а не вдоль. Горизонтально, а не вертикально. Так держат детей люди, которые ничего в них не понимают. Я-то знаю, потому что в первые дни сама так держала Кейт, пока одна из матерей, которой надоел ее рев, не показала мне, как это надо делать.
Кейт начала плакать.
Разумеется, чего еше ждать от бедного ребенка? Чтоб тебя держал, как свернутый ковер, незнакомый мужчина. Вы бы не заплакали?
Джеймс перепугался.
— Что с ней? — спросил он. — Как мне ее успокоить?
Восхищенное выражение как корова языком слизнула. Вместо него появился ужас. Я знала, что его джентльменского поведения ненадолго хватит.
— Возьми ее, — сказал он, сунув мне Кейт. И посмотрел на нас обеих с отвращением.
В жизни Джеймса явно не было места для плачущих женщин.
Знаете, он не всегда был таким. Ведь женился же он на мне. А я плакала довольно часто. Лучше выплакаться, чем держать все в себе, так я считала. Но, глядя на него сейчас, я уже не в первый раз удивлялась, каким же подонком он стал.
— Надо же! — заметила я ледяным тоном. — Ты, похоже, ей не понравился.
Я засмеялась, как будто сказала нечто смешное, и взяла Кейт из протянутых рук Джеймса. Он так спешил от нее избавиться!
Я немного поворковала над ней, и она успокоилась. На мгновение я почувствовала горькое удовлетворение от того, что Кейт приняла мою сторону. Затем мне стало стыдно. Ведь Джеймс — ее отец. Мне следует сделать все возможное, чтобы они полюбили друг друга. Я-то нашла себе другого мужчину, которого могу полюбить. А у Кейт нет никого, кроме отца.
— Прости, — извинилась я и улыбнулась. — Просто она тебя не знает. Дай ей время. Сейчас она напугана.
— Ты права, наверное, потребуется время, — слегка оживился он.
— Правильно, — согласилась я.
Внезапно меня объял ужас. Где он собирается провести это «время» с ней? Если он приехал в Дублин, чтобы забрать у меня Кейт, ему придется умереть. Других вариантов нет.
— …кофе, — вдруг донесся до меня голос Джеймса.
— Что? — резко переспросила я.
Он смотрел на меня так, будто я веду себя странно Интересно, сколько раз он просил у меня кофе, прежде чем я его услышала?
— Конечно, — сказала я.
Я положила Кейт в корзинку и отправилась на кухню варить ему кофе. Разумеется, надо было раньше предложить самой. Но я так волновалась, что мне эта мысль даже не пришла в голову.
Я обрадовалась, что можно уйти на кухню. Глубоко вздохнула и закрыла за собой дверь. Мои руки так тряслись, что я с трудом налила воды в чайник. Еще бы, мне так трудно приходилось! Я выбилась из сил, притворяясь, что у меня все хорошо. И я с трудом держала в узде дикий гнев, готовый в любой момент вырваться на свободу. Но я знала, что должна справиться и спасти все, что возможно. Ради Кейт.
Я принесла кофе в столовую. Джеймс стоял, наклонившись над корзинкой, и пытался поговорить с Кейт. Он с ней явно что-то обсуждал. Как будто она была его коллегой, а не двухмесячным младенцем. Он не вел себя так, как ведут нормальные, душевные люди в присутствии детей. Ну, вы знаете: как будто все их мозги остались снаружи, под дождем. Воркование, курлыканье и глупые вопросы вроде: «А кто у нас самая красивая девочка на свете?» И правильный ответ совсем не тот, что вы ожидаете, — Синди Кроуфорд. Нет, Кейт Уебстер.
Он же говорил с ней так, будто обсуждал последние реформы.
Я поставила кофе на стол и в тот момент, когда кружка коснулась красного дерева, поняла, что я на автомате сварила Джеймсу кофе именно так, как он любит.
Я готова была придушить себя! Разве я не могла хотя бы притвориться, что забыла?
Разве я не могла налить в его кофе молока и положить два куска сахара, вместо того чтобы подать ему черный, без сахара и с добавлением холодной воды? И когда он обожжет себе рот горячим и сладким кофе, сказать безразлично:
— Ох, прости, я забыла, это ведь ты любишь кофе без сахара?
Куда уж мне!
Я упустила удобный шанс продемонстрировать, как мало он теперь для меня значит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119