Меня охватили сочувствие и нежность. Бедный Гас, растроганно подумала я. В своем простодушии он как ребенок: откуда ему, в самом-то деле, знать суровые правила и ограничения нашей мощной империи оптовых продаж металла и пластика?Ему тоже пришлось нелегко, ему тоже досталось. Должно быть, он пережил настоящий шок. Гарри и Уинстон — ребята плечистые, внушительные, на голову выше его. Наверное, он испугался.Когда наконец я подошла к проходной, чтобы забрать Гаса, то не только я успокоилась, но и в нем, казалось, произошла некая перемена. Он выглядел намного серьезнее, взрослее, вполне владел собой.Увидев меня, он встал. .Я хорошо помнила, какой длины у меня юбка, и видела, как заинтересованно оборачивается в мою сторону толпящийся в вестибюле перед выходом народ.Гас окинул меня оценивающим взглядом с ног до головы, после чего на его лице появилось какое-то похоронное выражение — унылое и беспокойное.— Люси, — тихо и мягко промолвил он, — так ты все-таки вернулась? Я боялся, что ты сбежишь через запасной выход.— Эта мысль приходила мне в голову, — честно призналась я.— Не могу сказать, что я тебя бы не понял, — с несчастным видом сказал он.Затем прочистил горло и пустился в пространные извинения, настоящую речь, которую, очевидно, отрепетировал, пока я слой за слоем лихорадочно накладывала косметику в женской уборной.— Люси, я могу только чистосердечно извиниться, — быстро начал он. — У меня не было намерения делать что-то не то, и я надеюсь, ты найдешь в себе душевные силы простить меня, и…Он не умолкал ни на секунду, говорил, что, даже если я его прощу, сам он вряд ли когда-нибудь сможет простить себя, и так далее, и так далее.Мне оставалось только ждать, когда он закончит, когда исчерпает все возможные извинения, но его самоуничижение становилось все яростнее и яростнее, спина все согбеннее, выражение лица — все смиреннее… нет, слишком смиренное и кроткое. И вдруг этот эпизод потряс меня своим комизмом.Ну и что с того, недоумевала я, не в состоянии остановить расплывающуюся на моем лице улыбку, по мере того как понимала, насколько все это глупо.— Эй! — окликнул меня Гас, прервав поток самообличений. — Что тут смешного?— Ничего, — сквозь смех выдавила я. — Только ты. Понимаешь, у тебя был такой вид, будто тебя вот-вот казнят, да еще Гарри с Уинстоном — они вели себя так, будто ты опасный преступник, и…— А мне вот было не очень смешно, Люси, — обиженно сказал он. — Прямо как в «Полуночном экспрессе». Я думал, что сейчас меня вышвырнут в мусоропровод, и опасался за свою физическую сохранность.— Но Гарри и Уинстон мухи не обидят, — заверила я.— Мне как-то все равно, что Гарри и Уинстон делают с насекомыми, — кипя благородным негодованием, возразил Гас. — Их частная жизнь меня не касается, но, Люси, я был уверен, что они убьют меня.— Но ведь не убили же? — нежно спросила я.— Кажется, нет.Он вдруг расслабился и усмехнулся.— Ты права. Господи, я боялся, ты никогда больше не захочешь со мной говорить. Мне так стыдно…— Это тебе-то стыдно?! — фыркнула я.А потом рассмеялась, и он тоже рассмеялся, и тогда я поняла, что этот забавный инцидент — первый в копилке историй, которые мы будем рассказывать нашим внукам («Дедушка, дедушка, расскажи, как тебя однажды чуть не выбросили с бабушкиной работы…»). Так делается семейная история.— Надеюсь, у тебя не будет из-за меня неприятностей, — снова забеспокоился Гас. — Ты ведь не потеряешь работу из-за меня?— Нет, — ответила я. — Ни в коем случае.— Точно?— Абсолютно точно.— Почему ты так уверена?— Потому что со мной никогда ничего хорошего не случается.И мы снова хором рассмеялись.— Ладно, — улыбнулся он, обнимая меня за талию и подталкивая к ступенькам. — Позволь мне сводить тебя куда-нибудь и потратить на тебя уйму денег. 34 Вечер был чудесный.Сначала Гас привел меня в паб и взял мне джин с тоником. И даже заплатил сам.Затем, вернувшись к столику, сел рядом со мной, порылся в сумке и преподнес мне маленький, изрядно помятый букетик. Несмотря на помятость, цветы явно были куплены в магазине, а не позаимствованы из чужого сада или с клумбы, что привело меня в восторг.— Спасибо, Гас, — сказала я. — Очень красивые цветы.Они и правда были красивые, просто чуть растрепанные.— Но только зачем ты это, — спохватилась я. — Не надо было…— Разумеется, надо, Люси, — решительно возразил он. — А как еще? Такой прекрасной женщине, как ты…И улыбнулся, и сразу стал так хорош собой, что у меня защемило сердце. Счастье пело во мне, и я вдруг почувствовала, что все идет как надо.Как же я была рада, что не бросила его и не удрала через запасной выход!— Это еще не все, — продолжал Гас, доставая из сумки, как Санта-Клаус из мешка, нарядный сверток в подарочной бумаге, разрисованной младенцами, колыбельками и аистами. — О господи, Люси, — сконфузился он, глянув на нее, — за упаковку прошу прощения. В магазине не заметил, что картинки свадебные.— Ладно, не волнуйся, — успокоила я его, поскорее убирая с глаз долой возмутительную обертку.Под ней оказалась коробка шоколадных конфет.— Спасибо, — восхищенно ахнула я, потрясенная тем, что ради меня он так беспокоился.— И это еще не все, — объявил он, опять полез в сумку, запустив туда руку до самого плеча.Если это мини-пылесос для мягкой мебели, то я умру от смеха, решила я, совершенно очарованная этим тщательно продуманным парадом подарков, — несомненно, явившимся следствием нашего воскресного разговора в пиццерии.Наверно, я ему понравилась. И понравилась сильно, если он пошел на такие траты. Я просто умирала от счастья.Наконец он извлек из недр сумки маленький пакетик из той же бумаги с аистами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159