– Ни в коем случае. Какую же черствую надо иметь душу, чтобы отдать родную внучку чужим людям! Я не допущу, чтобы она познакомилась с Кайлой. Эта женщина…
– Эта женщина приходится Кайле бабушкой И вы не имеете права препятствовать ей общаться с внучкой.
Куда вдруг девался благодушный мужчина, от одного прикосновения которого она начинала таять! Перед ней стоял человек, твердо державший в руках бразды правления жизнью своей дочери.
Марсия и рассердилась на его диктаторский тон, и испугалась, дочь снова ускользает от нее. Как будто она уже принадлежала ей, хотя бы отчасти.
И зачем она столько рассказала ему о своей личной жизни, позволяла себя обнимать и целовать! А главное – зачем она так этому радовалась!
– В моем доме я вправе поступать как захочу. – Сэм говорил тихим, но решительным голо сом. – Кайла пока что не знает даже, кем являетесь вы. И я ни за что не пущу к себе бабушку, которая ее предала. Вы представляете себе, как это может повлиять на Кайлу? Мы с вами, по-моему, договорились – надо действовать постепенно, исподволь подготовить Кайлу, а не метать в девочку ручную гранату, да еще в день ее рождения.
Марсия как ужаленная вскочила на ноги.
– Мы договорились?! Это вы продиктовали мне условия, а я с ними была вынуждена согласиться, у меня не было выбора. Я желаю моей дочери только самого лучшего и первая признаю, что не знаю, как все обернется. Но одно мне ясно – вы этого тоже не знаете, а следовательно, пора вам прекратить устанавливать правила.
Сэм также поднялся с дивана и возмущенно воздел руки кверху.
– Какие правила? Мы что ведем спортивные игры? Никаких правил нет. Мы беспомощно барахтаемся, стараясь действовать так, чтобы не очень травмировать Кайлу. Какие такие правила вы бы хотели ввести?
Марсия укоризненно покачала головой. Она готова была поклясться, что мягкая теплая августовская ночь внезапно стала холодной. Она вышла из своего заветного уголка и бросилась в объятия Сэма, и вот чем это кончилось. Снова она оказалась на обочине жизни Сэма и Кайлы в качестве постороннего зрителя.
Она позволила Сэму взволновать ее до глубины души, но растрогать его не смогла. Он по-прежнему ее противник, человек, которому она никак не. может доверять. И он один принимает решения, касающиеся ее жизни, – ее дочери.
– Уж не знаю, какие правила следует нам принять, Сэм, – тихо произнесла она. – И как это делается, мне тоже неизвестно, но одно я знаю точно: каким-то образом я должна занять свое место близ Кайлы – место матери. Вы много говорили о том, как ее любила Лиза. Поверьте, я люблю ее так же, а скорее всего даже больше. Я уже прошла все семь кругов ада. И никакие ваши заявления и поступки не остановят меня – я хочу возвратить себе дочь.
Губы Сэма сжались в тонкую линию.
– Понимаю.
От его спокойного, но затаившего угрозу тона у Марсии по спине пробежал холодок.
– Дом этот принадлежит вам, поэтому приводить сюда мать на день рождения я не собираюсь, но сама приду и хочу открыть Кайле глаза на все.
– На дне рождения? – Он покачал головой. – Ни в коем случае. Забудьте об этом.
– Ну… хотя бы на следующий день.
В наступившей тишине был отчетливо слышен каждый звук. Вот завел свою песню сверчок. Где-то в старом доме скрипнула высохшая половица. По улице проехал автомобиль.
Вид у Сэма был утомленный, карие глаза потухли. Глубоко вздохнув, он отвернулся от Марсии.
– Хорошо. Согласен. В следующее воскресенье, – бросил он, выходя на кухню.
Марсия нашла свою сумочку и какое-то время смотрела на стопку фотографий, отобранных ею для дублирования. Но взять их с собой так и не решилась.
Оказывается, на улице стояло лето. И было тепло. Влажный воздух, обволакивая Марсию, грозился се задушить.
Она победила. Она приняла решение и смогла его отстоять. Есть чем гордиться.
Но почему-то победа доставила ей не больше радости, чем доставило бы поражение.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Солнце уже клонилось к закату, когда Марсия, подъехав к владениям Вудвордов, пошла по подъездной аллее к дому, из окон которого доносились веселые голоса, смех и музыка.
Она чувствовала себя непрошеным гостем. Сэм не хотел, чтобы она пришла на день рождения Кайлы. Правда, после их субботней размолвки они не разговаривали, но навряд ли его настроение изменилось. И тем не менее она должна идти туда. Ей необходимо встретиться с Сэмом и побороть его гнев, подобно Деметре, требовавшей от богов свою единственную дочь Персефону.
Смахнув воображаемую пылинку стодола голубого платья, Марсия вздернула подбородок, расправила плечи, вобрала в себя как можно больше воздуха и подняла руку – постучать в дверь, чтобы ее впуспили в это шумное, веселое общество, где для нее нет места.
Мальчик в возрасте Кайлы, открыв ей, улыбнулся и пригласил жестом проследовать дальше, но тут же переключил внимание на приятеля, насмешившего его какой-то остротой.
Она вошла в комнату, полную незнакомых людей. Кто-то повернулся с улыбкой в ее сторону, но, увидев незнакомое лицо, возвратился к прежнему собеседнику.
– Марсия! – Из противоположного угла комнаты ей махал рукой Сэм, Он тоже улыбался, но даже на таком расстоянии она заметила, что глаза его остаются холодными.
Марсия сквозь толпу гостей протиснулась к нему.
– Джордж и Ирен Креймер, дедушка и бабушка Кайлы, – представил он ей стоявшую рядом пожилую пару. – А это Марсия Тернер.
Родители Лизы. Которые считают себя дедушкой и бабушкой Кайлы. Какой же удар ждет их в понедельник!
Пожимая Креймерам руки, Марсия чувствовала себя преступницей. Ирен была хрупкой женщиной, с тонкими сухими пальцами. Джордж – сама приветливость – ростом не уступал Сэму, хотя и не обладал столь атлетическим телосложением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46