Эта вещица стоила целого состояния. — Я получила его несколько дней назад, и оно просто шикарное. Я его не снимаю. Джейн уже грозится прикупить пару кусачек.
— Как там наша маленькая шалунья?
— Хорошо. Все интересуется, когда ты пригласишь ее на бал.
— Передай ей, что ответ прежний: не раньше, чем она немного подрастет. Я слишком стар, чтобы попадать под суд за растление малолетних. — Шестьдесят пять — это еще не старость! Отец выглядел намного моложе своих лет. При элегантной сухощавой фигуре, лишенном морщин лице и только недавно начавшей пробиваться седине на висках черной как смоль головы Девину Райли легко можно было дать лет на десять меньше. Сайен представила отца семидесятилетним, сохранившим изящество легкой походки и очаровывающим внуков теми же сказками, что когда-то рассказывал ей.
— Старость, дочка, старость. Ну ладно, расскажи, что ты сама поделываешь.
Сайен послушно занялась пересказыванием разнообразных происшествий последних недель. Церемония выпуска, на которую он не смог приехать, была изложена в несколько сжатом виде, зато он от души посмеялся, слушая о тарелке салата, опрокинутой на рубашку одного из гостей, и с напряженным вниманием принял рассказ о спасении мальчика, несмотря на то что она умолчала о самых опасных моментах.
Не потрудившись уточнить, что заляпанный салатом гость и Мэтью — одно и то же лицо, она закончила сообщением:
— Старший брат Джошуа пригласил нас к себе в Чикаго на уикенд, после которого те, кто нашел летнюю работу, будут уже заняты. Я сказала, что не смогу, потому что ты прилетаешь. Ты примерно представляешь, сколько сможешь пробыть у меня?
Снова возникла пауза, на этот раз слишком длинная, чтобы усомниться в ее существовании.
— На самом деле это вторая причина моего звонка, — сказал он наконец. — Боюсь, у меня не получится приехать.
— Нет, па! — Сайен не смогла скрыть охватившего ее отчаяния. Его не было на церемонии выпуска, на дне рождения, и вот снова.
— Прости, куколка. Я сам хотел приехать, но тут уж ничего нельзя сделать.
— Но почему? — воскликнула она, ненавидя себя за этот вопрос. Сколько раз уже между ними происходили подобные сцены! Сколько раз она говорила себе, что не будет больше умолять о встрече, когда вполне очевидно, что он слишком занят собственной жизнью, чтобы выкроить время даже для самых важных минут в жизни дочери! Но и сейчас, как, впрочем, и всегда, ей казалось, что уж на этот раз все выйдет иначе. — Я понимаю, у тебя наложились свои планы, так перенеси, хоть на этот раз, другие дела.
— Боюсь, нельзя, моя хорошая.
Извиняющаяся нотка, вплетенная в его ирландский акцент, звучит очень мило, горько подумала Сайен. Он так умеет изобразить искренность, что и сейчас она снова поверит — тщательно созданный им образ! — что дороже и важнее дочери нет ничего на свете.
— Что ж, — сказала она ровным голосом, — нельзя так нельзя. Может быть, в другой раз, а?
— Приеду с духовым оркестром, обещаю тебе. А до тех пор помни, что нет в мире другого отца, который бы так же гордился своим ребенком.
— Хорошо, — прошептала девушка, раскрывая глаза как можно шире. Но слезы все-таки покатились по щекам. — Передай Малколму привет от меня, ладно? И скажи, чтобы он присматривал за тобой. Как он там?
— Хорошо, — ответил отец. Малколм был его старым другом и компаньоном. — Вполне прилично.
Ей послышалось что-то странное в его тоне.
— Па, что-то случилось?
— Нет, конечно, куколка. — На этот раз голос звучал вполне твердо. — Просто у нас тут некоторые сложности.
— Ну ладно. Береги себя. — А разве он не занимался этим всю жизнь?
— Сайен…
— Что? — спросила она, не дождавшись продолжения.
— Ничего, — вздохнул он. — Просто я люблю тебя.
— И я тебя люблю, папа.
И в этом, отвлеченно подумала Сайен, кладя трубку, все дело. Несмотря ни на что, она по-прежнему любит своего отца.
Может быть, любовь является привилегией некоего тайного общества, магического круга избранных, которые способны при всей глубине чувства справляться с разочарованиями и крушениями иллюзий и подниматься из них без потерь, горечи и ран? Может, в ней самой есть какой-то изъян, из-за которого она так намертво привязывается к тому, кого искренне любит?..
Ответа она не знала. Но ее прошибал холодный пот от одной только мысли, что, если столько боли приносит любовь к отцу, что же будет, если она влюбится в мужчину, влюбится по-настоящему, с той степенью самозабвения, о которой говорил Мэтт тогда на пляже?
Она этого не переживет. Просто не хватит сил. Всепоглощающая страсть испепелит ее; она понимала это, потому что знала силу своих чувств. Ей не удастся любить мужчину и сохранять дистанцию; она отдаст ему душу и сердце.
Заглянула Джейн, и беззаботность слетела с нее при виде заплаканного лица подруги.
— Кто звонил?
Сайен вытерла щеки и попыталась придать лицу обычное выражение.
— Отец. Он не сможет приехать на уикенд. Она едва смогла вынесли нежный, сочувствующий взгляд.
— Ох, Сайен, мне так жаль.
— Не обращай внимания, — сказала она, пожимая плечами и пытаясь изобразить непринужденность. Кажется, успешно. — Такова жизнь.
Возможно, у кого-то жизнь складывается по-другому… у Мэтта, например. Но у нее судьба именно такая, и самое время к этому привыкнуть.
Становилось прохладно, потемневшее небо на глазах заволакивалось тучами; уже несколько дней стояла такая жара, что душный предгрозовой вечер среды принес с собой тупую головную боль.
И настроение после разговора с отцом было под стать. Натянув джинсы и футболку, Сайен вышла в палисадник, чтобы, воспользовавшись временной прохладой, тщательно прополоть свою клумбу, выращенную за четыре года учебы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49