Молю Бога, чтобы не пришлось пережить это еще раз.
— Остановись, — выдохнула девушка, прикасаясь к нему, прижимаясь к его груди. — Милый, остановись.
Затуманенный воспоминанием взгляд сфокусировался на ней, и он произнес с суровым спокойствием:
— Никогда.
Ее изголодавшееся сердце было теперь полно до краев. Она закрыла глаза и воскликнула:
— Ты так злил меня! Никогда я не бывала в таком бешенстве, как с тобой. Ты пробивал все мои защиты, будто их и не было вовсе, и с той первой минуты я, кажется, непрерывно думала о тебе: проклиная тебя, тоскуя по тебе, отказываясь от тебя. Я думала, что знаю, чего хочу от жизни, и была чрезвычайно довольна своими планами. И вот пришел ты и безо всяких, кажется, усилий доказал, что все, чего я хочу, — стабильность, хороший дом и семья, — все это только отражения моей любви к тебе.
— Это далось не без усилий, — сказал Мэтт с улыбкой и новым светом в глазах, согревшим ее до самых глубин. — Я трудился, как никогда в жизни, стараясь убедить тебя всеми способами, какие только мог придумать, что мы созданы друг для друга. Я должен был соблазнить тебя — не только физически, но также и интеллектуально и эмоционально. Я замирал всякий раз, как ты отдалялась, и внутренне содрогался при каждом своем неверном шаге. После первых дней я был в таком отчаянии, что смиренно пригласил на уикенд всех твоих друзей, и когда осознал, что ты будешь единственной, кто не приедет, почувствовал себя набитым дураком.
— Но виду не подавал, — отметила Сайен. — Ты всегда был так холоден и собран.
Он приподнял ее подбородок; взгляд спустился к ее губам.
— Разве? — проворковал он. — Что-то мне такое припоминается — сцена у ресторана, а потом ее развитие у тебя на кухне. Я не мог удержаться. Я был мотыльком, летящим на пламя, кружащим вокруг тебя, бьющимся о тебя, обжигающим крылья и умирающим от этого.
Пунцовая волна прилила к ее бледным скулам, когда воспоминание о страсти, которую он пробудил в ней, вспыхнуло во всем теле. Он засмеялся томно и удовлетворенно.
Сайен оглянулась, смущенная беззащитной обнаженностью, которую вдруг ощутила, но никто не обращал на них внимания. Эмоциональные сцены обычны для больницы, а Малколм, спаси Господи его душу, незаметно исчез.
Мэтт нахмурился и помрачнел.
— В прошлую субботу я чувствовал себя на вершине мира. Ты пришла и поцеловала меня, ты зажгла мою душу. Полный надежд, я шел говорить с Джошуа, и он выдернул ковер у меня из-под ног. Сайен, я никогда не сумею выразить, как сожалею о том, что наговорил тебе тогда. Я не владел собой, я был в бешенстве от мысли, что не значу для тебя того, что ты для меня. Я раскаялся почти в то же мгновение, но уже не мог вернуть сказанного. Слова повисли в воздухе, разделяя нас, и потом, когда ты призналась, насколько уже готова была полюбить, я понял, что собственными руками перерезал себе горло.
— Я не так выразилась, Мэтт. Я не готова была тебя полюбить, а уже любила и люблю сейчас, — сказала Сайен, не отводя от него широко распахнутых зеленых глаз. — Никто и никогда не был мне нужен так, как ты, в эти дни, и мне было так одиноко без тебя и так страшно.
— Милая, — простонал Мэтт, нагнулся и поцеловал ее с медленным жаром, и так велико было чувство, вложенное в эту ласку, что последняя паутинка сомнения была выметена из ее сознания.
— Я так рада, что ты приехал! — шепнула она в его теплый рот.
Он вздохнул и выпил ее слова открытыми губами.
— Я всегда буду приходить. Я всегда буду рядом с тобой, всегда. Что бы ни случилось.
— А как же твоя работа? — спросила она, отстраняясь, и тревожно посмотрела на него. — От тебя зависит такое множество людей; я пойму, если тебе нужно вернуться. Я счастлива, что тебе вообще удалось прилететь, а мне самой, наверное, придется пробыть здесь достаточно долго.
Ей больно было говорить это, выразить словами, насколько неопределенно состояние Девина, и освободить Мэтта от всяческих обязательств, когда единственное, чего ей хотелось, — это бесстыдно вцепиться в него и умолять остаться.
Голова Мэтта дернулась, и он отрезал, сурово нахмурившись:
— Надеюсь, это шутка. Неужели ты всерьез полагаешь, что я могу уехать, когда твой отец в больнице и Бог знает какие опасности могут угрожать тебе?
— Но никаких опасностей нет! — воскликнула она. — Правда.
Он посмотрел на нее с откровенным недоверием и холодно ответил:
— Друг твоего отца думает иначе. Сайен нетерпеливо отмахнулась.
— Малколм слишком перенервничал. Он винит себя в том, что случилось с папой, но все виновные уже в тюрьме. Тебе не нужно волноваться за меня.
— Если у тебя все в порядке, — сухо сказал он, — я сумею убедиться в этом самостоятельно. Что же до моей работы, я не оставил там ничего такого, что не может быть сделано по возвращении. Нет, Сайен, довольно барьеров между нами. Жизнь и так коротка. По милости Божией и несмотря на наше идиотское поведение, мы нашли друг друга, и нужно только соответственно перестроить свою жизнь, потому что теперь, когда я заполучил тебя, ты от меня уже не избавишься. Тебе вынесен пожизненный приговор, так что и не надейся.
— И мне остается только научиться, как с этим быть? — спросила она, смеясь глазами от воспоминания.
Его раздражение растворилось в чувственной улыбке.
— Ты меня правильно поняла.
— Девонька! — Требовательный крик Малколма, донесшийся из коридора, заставил ее вздрогнуть, и жестокий страх стер с лица все милые знаки счастья. Они с Мэттом тревожно переглянулись, и Сайен обернулась и едва не упала от облегчения, увидев сияющее улыбкой лицо Малколма. — Твой папа! Он очнулся и зовет тебя!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49