Клоди заплакала, разбуженная громкими голосами. Ханна взяла ее на руки и прижала к себе, бормоча ласковые слова.– Раз уж ты не смог дождаться первой годовщины нашего брака, прежде чем начать распутничать, то позволь мне тебя спросить: зачем ты на мне женился? – тихо произнесла она. – Ведь Мерседес была далеко не первой, верно? Зачем тебе другие женщины? Мне казалось, меня тебе хватает…Он закатил глаза.– Слушай, брось этот дурацкий психоанализ, Ханна! Мы поженились, мы женаты – и точка. Все женатые люди изменяют своим партнерам, это вовсе не конец света. Жизнь ведь не «Унесенные ветром», сама понимаешь. Не всегда тебя ждет счастливый конец.– В «Унесенных ветром» нет счастливого конца, – заметила Ханна странно высоким голосом.– Неважно. Мы женаты, придется тебе со мной мириться. Я такой и измениться не могу, – заявил он.– Но я думала, что ты меня любишь…– И люблю, но иногда мне хочется трахнуть кого-нибудь еще, – пояснил Феликс. – А тебе никогда не хотелось?– Нет, – прошептала она. – Не хотелось. Мне хватает тебя.– Господи, у вас, баб, просто мания какая-то: хватает – не хватает… Это же как красное вино, – сказал он, поднимая бокал. – Я его люблю, но это не значит, что я собираюсь пить его постоянно. Иногда мне хочется виски или шампанского.– Тогда что же я? Остатки вина в бутылке? – спросила она, изо всех сил стараясь сдержать слезы.Феликс допил вино одним глотком и направился к двери.– Если ты собираешься продолжать в том же духе, я ухожу. Поживу несколько дней у Билли, пока ты не успокоишься.Ханна чуть было не попросила его остаться, но вовремя опомнилась. Она знала, что не может так унизиться, какой бы несчастной она себя ни чувствовала. Она слышала, как он наверху швыряет вещи в сумку. Через десять минут хлопнула дверь, и только тут Ханна позволила себе расплакаться. Клоди присоединилась к ней.Вдоволь наревевшись, Ханна вскипятила себе чаю и прикинула варианты.Ей очень хотелось позвонить Лиони, услышать ее добрый голос, посоветоваться. Но она не могла: слишком еще было больно и стыдно. Вместо этого Ханна принялась убираться, ликвидируя мерзкие следы вечеринки. Она мыла и терла, пока не заболели руки, и тут зазвонил телефон. Ханна бросилась к нему, надеясь, что звонит Феликс, чтобы попросить прощения и уверить ее в вечной любви, хоть и понимала, что вряд ли такое случится. Оказалось, звонила ее мать, Анна Кэмпбелл. Она всегда звонила по субботам, прежде чем отправиться играть в карты с друзьями. Ее звонки стали приятным ритуалом.– Привет, Ханна, – сказала мать. Не в ее характере было называть дочь «дорогая» или «милая».Ханна тут же разрыдалась.– Что случилось? Феликс что-нибудь натворил? – догадалась Анна.Ханна зарыдала еще громче. Только через пару минут она сумела справиться с собой и поведать свою грустную историю. Она рассказала все, ничего не опустила.– Приезжай домой, Ханна, – предложила Анна. – Ты бьешься головой о кирпичную стену. Брось его. Я должна была бросить твоего отца много лет назад, да все мужества не хватало. Ты молодая, должна думать о ребенке. Брось его.Ханна прислонилась лбом к холодной стене.– Я не могу просто так уехать, – слабо возразила она.– Почему? Потому что он – предел твоих мечтаний? – горько усмехнулась Анна. – А как ты поступишь в следующий раз? Потому что этот следующий раз непременно будет, сама знаешь.– Но что же я буду делать? – в отчаянии воскликнула Ханна.– Кажется, твой босс обещал снова взять тебя на работу. Ты всегда говорила, что ему можно доверять в любой ситуации.– Ты имеешь в виду Дэвида Джеймса?Ханна замолчала. Разве может она обратиться за помощью к Дэвиду? Она наплевала на все его советы. Он явно был ею увлечен, а она им пренебрегла. Он помог ей с карьерой, а она предпочла выйти замуж за кинозвезду. Господи, он ведь так старался предостеречь ее в отношении Феликса. Милый Дэвид… Нет, кому – кому, а ему она позвонить не решится, даже если бы захотела.– Почему бы не обратиться к нему, Ханна? Ты можешь пожить у меня неделю или около того, успокоиться и вернуться на работу. Или остановиться у Лиони, пока не найдешь себе жилье и ясли. Не понимаю, почему ты думаешь, что не сможешь.– Не могу объяснить, – устало сказала Ханна. Она сейчас была не в состоянии четко соображать и принимать какие-нибудь решения. – Мам, ты получишь огромный счет за этот разговор и пропустишь игру, – добавила она. – Я завтра позвоню.– К черту игру! – заявила Анна.– Я завтра позвоню, – повторила Ханна.Ей не хотелось, чтобы мать продолжала учить ее, что ей делать. Она хотела только одного: спрятаться и зализать раны. А еще принять ванну и смыть с себя все то, что с ней случилось.Удостоверившись, что дочка спит, Ханна наполнила ванну, разделась и с наслаждением погрузилась в воду. Горячая вода понемногу успокоила ее, и она смогла взглянуть на свою проблему трезво. Феликс ее предал и наверняка сделает это снова. Ведь он считает, что это в порядке вещей.Внезапно ей все стало ясно. Если она останется, то повторит путь матери. Разве не порицала она мать за желание сохранить статус-кво во что бы то ни стало – вне зависимости от того, какой ценой приходилось за это расплачиваться? Каждый раз, когда отец возвращался домой в стельку пьяным, Ханна, прислушиваясь к его нетвердым шагам и грохоту падающей мебели, удивлялась, почему мать до сих пор не ушла или не выгнала его. Беда была в том, что поколение Анны Кэмпбелл не верило в такие вещи. Они женились и выходили замуж один раз на всю жизнь. Ханна давно дала себе слово не попасть в такую же ситуацию, не превратиться в рабыню брака, и тем не менее уверенно шла по стопам матери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155