За ее жизнь с Мишкой.
Зря она все время талдычит, что разбитого не склеишь. Никто не разбивал их жизнь. Их просто насильственно друг от друга оторвали…
«Замечательная теория, не правда ли? Прямо хоть собирай вещи и возвращайся к бывшему мужу. А Маше оставить Леньку, раз уж они друг другу так по росту подходят! Если захотеть, можно объяснить самой себе все, что угодно!
Пожалуйста, Татьяна Всеволодовна, думайте о своих насущных делах!»
Маша оказалась права, к ее приходу Леню уже перевели в общую палату, где вместе с ним лежали еще пятеро мужчин. Таня подумала, что, наверное, она слишком лихо расправилась с деньгами, врученными ей супругом. А вдруг ему захочется лежать в отдельной палате, и она совершенно не представляла, сколько это может стоить.
Леонид, как видно, чувствовал себя более-менее сносно, потому что, увидев Таню, даже слегка помахал ей рукой: мол, я здесь. Но в остальном… Сейчас он не был похож на себя, бледный, заросший черной щетиной, с черными кругами под глазами.
Она прошла мимо кроватей, на которых лежали или сидели другие мужчины, которые проводили ее заинтересованными взглядами.
Таня могла, конечно, в угоду Леньке, который привык видеть ее куда менее яркой, чем теперь, вернуться к своему прежнему облику, но ей не хотелось больше идти на поводу ни у кого. Пусть и Леня принимает ее такой, какая есть, вернее, такой, какой она хочет быть. Даже в этом белом халате, отглаженном и затянутом белым же пояском, — чего-чего, а в их доме халаты не дефицит.
Все труднее оказывается держать в руках это ее новое «я», неуместно себялюбивое и эгоистичное. О чем думает Татьяна, будучи в этом храме Гиппократа!
— Первый раз в жизни я в больнице, представляешь, — проговорил Леонид почти весело и кивнул на капельницу: — А уж чужой крови и так называемого физраствора в меня столько закачали, что от горячей крови Каретникова остались одни воспоминания.
Он взглянул на нее доброжелательно.
— А ты знаешь, я был не прав. Что поделаешь, привык к тебе той, а теперь надо привыкать к совершенно другой. Но такой облик тебе идет больше. Ты и похорошела, и помолодела…
Кажется, разбавили не только кровь Каретникова, но и его собственнический инстинкт. Впервые она услышала от него подобный комплимент.
— Погоди обо мне. — Таня наклонилась к мужу и поцеловала его, приятно удивленная такими изменениями. — Это же не я лежу в больнице. Лучше расскажи, как ты себя чувствуешь?
— Торчу, понимаешь, здесь и удивляюсь, почему я до сих пор не умер.
— Вот ты пошутил!
— А кто стал бы горевать? — Он усмехнулся и посмотрел Тане в глаза.
Она на один миг смутилась и пробормотала по возможности искренне:
— Давай не будем обсуждать то, что, я надеюсь, произойдет еще не очень скоро.
— Но надеешься, что произойдет?
Вот так всегда, он обязательно все испортит. Опять он недоволен. Таня-то здесь при чем?
— Скажи, а ты знаешь, кто ударил тебя ножом? — спросила она; не потому, что ее это так уж интересовало, но чтобы поддержать разговор.
Лицо мужа в момент стало отчужденным.
— Какая тебе разница кто, — сказала он грубовато, — главное, не до смерти зарезали, и на том спасибо.
— Но как же… ты так спокойно об этом говоришь, будто тебе просто на ногу наступили. Наверное, и милиция станет тебя расспрашивать.
— Уже расспрашивала, — хмыкнул Леонид.
— И что ты сказал?
— Сказал, что бандиты напали. А я их в темноте не разглядел…
У Тани тоже испортилось настроение. Видит Бог, она хотела в сотый раз попробовать перейти с мужем на доверительные отношения. Чтобы он видел в ней не только домработницу и спальную принадлежность. Потому она сказала внешне спокойно и даже безразлично:
— Ну ладно, не хочешь — не говори. Тут я тебе продукты принесла.
Она стала выгружать пакеты в тумбочку у его кровати.
— Может, тебе хочется чего-нибудь вкусненького, так ты скажи. Я приготовлю.
— Пока я и сам не знаю, чего хочу. Не суетись. Ты же знаешь, я до жратвы не очень жадный. И не привередливый. К тому же ты так готовишь, что любое блюдо становится шедевром…
Это он спохватился, что слишком резок с ней.
— Пожалуйста, Тань, подсуетись там, со старшей медсестрой поговори или кто у них на этой работе… У меня в барсетке был сотовый телефон. Ты скажи, чтобы мне его вернули… Нет, погоди. — Он наморщил лоб, вспоминая. — Может быть так, что я оставил его в машине. Ты знаешь, где стоит моя машина?
— Знаю, у здания Машиной клиники.
Он смешался, но только на мгновение.
— Тогда ты сотик найдешь. Принеси мне его. Я тут осмотрюсь, а потом позвоню тебе, что да как. Маша сказала, вроде мне какое-то лекарство нужно, но она сама его привезет.
— У тебя была Маша? — удивилась Таня.
Леонид кивнул, и на мгновение взгляд его затуманился, как если бы он вспомнил о чем-то приятном. Но для Тани он проговорил уже будничным тоном:
— Заезжала перед работой. Все-таки она мне «скорую» вызвала и сама со мной поехала. Потому и решила узнать, не загнулся ли я.
Он криво усмехнулся. Между ними будто холодок прошел, выдувая остатки добрых отношений. Сразу стало неуютно, и Таня, еще немного посидев возле Леонида, распрощалась. Им впервые стало не о чем говорить. Странно, другие пары несчастье сближает. Наверное, те, в которых муж и жена любят друг друга. Или хотя бы еще помнят о своей любви.
Уже уходя, она спохватилась:
— Леня, ты не возражаешь, если я пока на твоем «форде» поезжу?
Ее просьба так удивила Леньку, что он даже не сразу нашелся что ответить.
— Понимаешь, городским транспортом ехать долго: сначала трамваем, потом троллейбусом.
— Конечно, езди, — наконец выдавил он. — Только будь осторожнее, у тебя ведь так мало практики.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80