Под давлением
Анатолия Антонина пообещала ему устроить Валерика в круглосуточный садик,
но вскоре Анатолий раздумал, согласия на это не дал и сказал, что детский
дом - это его последнее слово как гражданина и патриота своей страны.
Антонина трижды обращалась в Райисполком и различные комиссии по
делам несовершеннолетних, но ей везде указали, что это ни на что не
похоже, когда мать так поступает. Антонина сутки плакала и побила
Валерика, а Анатолий велел ей поторапливаться с решением вопроса и
пригрозил, что его обещала прописать дворник Полина, женщина хоть и совсем
в летах, но полная и без всякого потомства.
Тогда Антонина выпила натощак "маленькую", отвела Валерика на
московский вокзал, взяла ему детский билет в один коней - до Любани,
посадила в электричку, купила эскимо и сказала, что в Любани его встретит
бабушка по матери Евдокия Григорьевна. Мальчик поверил родному человеку,
хотя и помнил, что бабушка в прошлом году умерла в Ленинграде от паралича
и лежит на кладбище, где растут цветы.
Когда поезд с Валериком ушел, Антонина вернулась домой и сказала
Анатолию, что можно идти в ЗАГС. Они выпили пол-литра и еще 'маленькую" за
все хорошее, легли на тахту и уснули в обнимку, а Валерик в это время
плакал в детской комнате милиции в Любани и никак не мог вспомнить свой
домашний адрес, и только говорил, что ехал к бабушке, которая закопана в
земле.
К вечеру следующего дня, а это был четверг, ребенок был все же
доставлен к матери сержантом линейной милиции, но Антонина, находясь в
нетрезвом состоянии, заявила, что видит этого жиденка в первый и последний
раз, в то время как Валерик протягивал к ней худенькие ручки и кричал:
"Мама! Мама! Это же я!"
Присутствовавший при этом Анатолий плюнул на пол, Обозвал Антонину
сукой и ушел навсегда к дворничихе Полине на ее четырнадцать метров.
По приказу милиции Антонина вынуждена была принять Валерика. Весь дом
ее осуждает, а Тютины даже с ней не здороваются, при чем Марья Сидоровна
при всех сказала, что когда ребенок вырастет и поймет, он не простит.

5
Наталья Ивановна Копейкина вырастила сына одна. Являясь медсестрой,
всю жизнь она работала на полторы ставки и часто брала за отпуск деньгами,
чтобы у мальчика все было не хуже других детей, которые растут в
благополучных семьях с отцами.
Таким образом, Наталья Ивановна себе во всем отказывала, десять лет
ходила в одном пальто, и к сорока годам ей давали за пятьдесят и называли
на улице "мамашей". Сына же звали Олегом и, когда он вырос, то получил
образование и хорошую специальность шофера такси. Одевался Олег Копейкин
всегда во все импортное и однажды Наталья Ивановна заметила, что сын как
будто стесняется матери. Например, когда она попросила Олега сходить с ней
в овощной за капустой для квашения, он сказал: я и один могу сходить. А в
другой раз посмотрел на ее пальтишко и говорит: - Ты в этом балахоне на
чудище огородное похожа, не следишь за собой, даже люди смеются.
Наталья Ивановна, услыхав про людей, так сразу и поняла, что сына ее
забрала в руки какая-нибудь. И, действительно, буквально через два дня
зашла соседка Тютина из восьмого номера и рассказала, что видела Олега
около кинотеатра "Искра" с девицей в такой юбчонке, что ни стыда, ни
совести - все наружу.
Наталья Ивановна в тот же вечер строго предупредила сына, что или
мать - или эта. Но для него, видно, мать была хуже не знаю кого, и он на
ее слова закричал, что в таком случае уходит из дому, сложил свои вещи в
два чемодана и рюкзак, сказал, что за проигрывателем и пластинками зайдет
завтра и ушел, а наутро явился вместе со своей прости-господи и, даже не
поздоровавшись сказал, чтобы Наталья Ивановна дала согласие на размен
площади, не то он подаст на принудительный раздел ордера по суду.
Наталья Ивановна заплакала и напомнила сыну, что растила его без
отца, ничего не жалела, что пусть они с лахудрой сдадут ее лучше в дом
хроников, а себе забирают всю комнату с обстановкой. Олег на это взял
проигрыватель и пошел к дверям, а своей сказал, что с Натальей Ивановной
хорошо вместе только дерьмо есть. Тогда Наталья Ивановна разнервничалась,
подбежала и плюнула потаскухе прямо а намалеванные глаза, та заревела,
села у дверей на табурет и велела Олегу убираться на четыре стороны,
потому что ей не нужен мужчина, у которого мать плюется и обзывается и
что, кто предал мать, тот и с женой не посчитается.
Теперь эта девушка, ее зовут Людмилой, и Наталья Ивановна лежат в
одной палате в больнице Коняшина. У Натальи Ивановны травма черепа, а у
Людмилы сломана ключица и укус плеча.

6
Почему-то в семнадцатой квартире на четвертом этаже, как раз над
Тютиными, всегда живут нерусские жильцы. Конечно, евреи евреям рознь, есть
люди, а есть с позволения сказать, вроде Фрейдкиных, которые предали
Родину, уехали за легкой наживой в государство Израиль. Говорили, что эти
Фрейдкины вывезли десять килограммов чистого золота, и это вполне похоже,
иначе зачем бы они потащили с собой своего облезлого кота Фоньку. Антонина
Бодрова, хоть и сволочная баба, правдоподобно сказала, что кота, небось,
пол года перед отъездом силком заставляли глотать золотые царские монеты,
а потом повезли, изображая, будто они такие любители живой природы.
Черт с ними, с Фрейдкиными, зато семья Кац, которую почему-то
поселили в их квартиру, очень умные и культурные люди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21