Страшно подумать, с какой легкостью она промотала, вернее, пустила по ветру свою юность. Немало богатых людей пытались ее заполучить, но Клеа взбрело в голову стать актрисой. Ей хотелось показать всему миру, что она тоже что-то собой представляет.
Но проблема в том, что для этого нужны деньги, деньги и еще раз деньги.
– У тебя почти не остается времени, – в бешенстве прошипела она своему отражению. – Ты никогда не умела выбрать правильно, и теперь часики тикают. Делай же что-нибудь, глупая сука!
Она не заметила, как нахмурилась от презрения к себе. А вот этого делать не стоит! Это прибавляет ей добрый десяток лет.
Клеа разгладила лоб, стирая гнев, а когда гнев испарился, осталась только паника.
«Нет!»
Клеа выпрямилась и улыбнулась себе. В конце концов, ее соперница – не двадцатилетняя девчушка, а Гвен. Старуха Гвен. Так, может, дело не в женщине, а в галерее? А в таком случае почему бы не купить эту чертову галерею? Ох уж эти мужчины! Ни грамма мозгов!
Тут зазвонил телефон, и она подняла трубку, готовая изуродовать любого звонившего просто из принципа!
– Клеа! – проблеял Рональд. – Дорогая!
«Дорогая! Черта лысого!»
– Скажи, что Дэви Демпси сейчас на пути в Тибет, – процедила она сквозь зубы.
– Почему в Тибет? – не понял Рональд.
– Ты должен был избавиться от него. Ты снова меня подводишь, Рональд.
– Но я не знаю, где он, – в панике заверещал Рональд. – Не беспокойся, все в порядке! Я потолковал кое с кем…
– Не желаю, чтобы ты толковал кое с кем, – перебила Клеа. – Я хочу, чтобы ты раз и навсегда покончил с ним. И не июни, пока не уберешь его с дороги.
– Но я… – начал Рональд.
Клеа бросила трубку, испытывая поистине свирепую радость оттого, что может сделать это столь вызывающе. Телефоны, в которых приходится нажимать кнопку, чтобы отключиться, долго не продержатся. Людям нужны рычаги, чтобы с размаха швырять на них трубку. Чтобы давать понять дуракам, когда они зарываются. Дуракам вроде Рональда.
Глаза Клеа зловеще сузились.
И Гвен Гуднайт.
Ей нужно предусмотреть все случайности.
Задумчиво постукивая ногой по полу, Клеа подняла трубку и набрала номер.
– Рональд? – спросила она уже куда мягче. – Прости, просто меня очень тревожит Дэви. – Рональд успокаивающе закудахтал в трубку, и Клеа нетерпеливо поморщилась. Ничего не поделаешь, приходится терпеть этого болвана! – Послушай, ты можешь помочь мне другим способом. Ты всех знаешь, всюду бываешь. Будь лапочкой, узнай все, что сможешь о Гвен Гуднайт и «Гуднайт гэлери». Особенно о Гвен Гуднайт. – Рональд из кожи вон лез от усилий заверить ее в своей преданности, что-то безостановочно лопоча. – Сделаешь? О, спасибо, дорогой. Буду думать о тебе.
Повесив трубку, она улыбнулась: «Он наверняка что-нибудь нароет».
Одно в Рональде хорошо: он свое дело знает, да и исполнитель он прекрасный.
Клеа мельком увидела себя в зеркале. Опять эта хмурая физиономия. Она выглядит на все сорок!
Лицо на миг исказилось паникой.
Нет, она не стареет! Пока еще нет! У нее нет денег, она не хочет быть одинокой и бедной…
Клеа глубоко вздохнула и, улыбаясь, взглянула в зеркало снова. Оттуда на нее смотрел ангел.
– Больше так не делай, – сказала Клеа зеркалу и подошла к шкафу, чтобы отыскать нечто такое, что заставит Мейсона забыть о галереях вообще и о Гвен Гуднайт в частности.
Тильда устремила мрачный взор на Дэви, преспокойно преграждавшему ей путь к бегству. Ничего не скажешь, он чертовски хорош для вора-шпиона.
– Я не желаю говорить с вами. Пропустите.
Дэви только ухмыльнулся:
– Итак, Матильда, признайся: папочка мошенничал по малости?
– Да как вы смеете?! – Тильда гордо выпрямилась, изобразив на лице что-то, что, как она надеялась, сойдет за негодование. – Послушайте, вы, у моего отца была безупречная репутация. Как и у всего нашего рода на протяжении многих поколений! Мы Гуднайты!
– Рад за вас, – пробормотал Дэви несколько растерянно. Похоже, ей впервые удалось пробить брешь в его защите.
Подошедший Стив обнюхал его. Дэви подхватил песика, усадил себе на колени и загородился им, как щитом.
– Он имел привычку предупреждать людей насчет определенных картин, – продолжала Тильда, которая, похоже, уже не могла остановиться. – Советовал подождать, получить более надежные свидетельства, документы…
Она прикусила язык, заметив, как насторожился Дэви.
– Документы? Каким же образом он убеждался в подлинности картины?
– Он прослеживал ее происхождение, – объяснила Тильда фальшиво-праведным тоном. – Узнавал, кому и когда она впервые была продана, переписывался с бывшими владельцами. Он…
– Значит, он доверялся огромному количеству людей, – хмыкнул Дэви, поглаживая Стива. – Все, в чем он нуждался, это один-единственный мошенник в длинной цепочке. Только художник может знать наверняка, чья это картина.
– Даже художнику нельзя доверять! – презрительно фыркнула Тильда. – Часто Пикассо приносили его же картины для подтверждения подлинности, и если они ему не нравились, он отрицал авторство, хотя сам же их написал. Если же их написал кто-то другой, но они ему нравились…
– Он признавал авторство, – закончил Дэви. – Что же, весьма разумно.
– Зато нечестно, – возразила Тильда с видом оскорбленной добродетели.
– Но есть и другие способы узнать наверняка. Наука. Химический анализ.
– Видите ли, – осторожно объяснила Тильда, – хороший подделыватель все предусмотрит. Смоет краску со старого холста, смешает с собственными красками. Конечно, можно поймать их на микроэлементах, но это требует времени. Если люди не торопятся и дождутся результатов анализа, можно вовремя отказаться от покупки и сохранить деньги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119