– Клеа Льюис?
– Да, – прошептала Клеа, ежась от внезапного озноба. Она была уверена, что никогда раньше не встречала этого человека, и все же…
– Меня послал Рональд Эббот. Решить вашу проблему.
– Проблему?
– Будет лучше, если я войду, – медленно протянул незнакомец. – Чем дольше соседи будут любоваться мной, тем лучших свидетелей получит правосудие.
– Свидетелей? – пролепетала Клеа.
«О Господи, я ведь велела Рональду избавиться от Дэви!» Мужчина наконец улыбнулся. Клеа не назвала бы его улыбку приятной.
– Если что-то пойдет не так, – добавил он.
«Я не заслужила ничего подобного. Моя жизнь должна была пойти по другому пути».
– Миссис Льюис? – вернул ее к реальности незнакомец. Клеа открыла дверь.
Дэви проснулся в прекрасном настроении, чего с ним не бывало вот уже несколько месяцев. Мало того, ощущение чего-то хорошего не улетучилось, когда он перевернулся на спину и вспомнил, кто он и где находится: разоренный, одинокий, согласившийся украсть четыре совершенно ненужные ему картины.
Он нашел ванну Тильды, принял душ, побрился и быстро оделся, задержавшись только однажды на пути к двери, когда заметил вышивку, висевшую над белоснежным письменным столом. Приглядевшись, он увидел обнаженных Адама и Еву, стоявших под раскидистым, вышитым крестиком деревом в окружении крошечных животных с крошечными зубами.
Под всем этим были вышиты строчки:
«Ева съела яблоко,
Приумножив познания,
Но Господь любил глупышек,
И потому Рай закончился.
Гвен Гуднайт. Ее работа».
Дэви мысленно приказал себя быть повежливее с Гвенни и, перепрыгивая через ступеньку, отправился на поиски Тильды и завтрака, причем не обязательно в таком порядке.
Вместо этого он нашел Надин, сидевшую в офисе за стаканом сока в платье с узором из маленьких красных чайников. В белых локончиках запуталась красная лента, кукольный ротик накрашен красной помадой, на ногах – короткие носочки с красными пятками. Тут же сидел Стив, завороженный бантами на ее туфлях, и время от времени поддевал носом то один, то другой, явно намереваясь откусить заманчивую игрушку.
– Выглядишь в точности как Донна Рид, – приветствовал Дэви. – Где твоя тетя Тильда?
– Работает в подвале. Стив, немедленно прекрати. Она велела передать, что все записи о каких-то картинах – в верхнем ящике стола. И я изображала Люси Рикардо. Донна не слишком любила узорчатые платья. Хотите сока? Ананасно-апельсиновый. Бабушка, видите ли, придает большое значение витамину С.
– Мудрая женщина! – восхитился Дэви. – Наливай.
Надин вынула из серванта стакан, и Дэви невольно ухмыльнулся. Уж очень она походила на домохозяйку пятидесятых.
– И для кого же ты так оделась? – поинтересовался он.
– Для дантиста. Доктор Марк обожает ретро. У него классная неоновая вывеска и много старых стоматологических прибамбасов. Люси – это для него.
– Ретро-дантист, – кивнул Дэви, направляясь к письменному столу. – Понятно.
– Он еще и лечит зубы без боли. И это самое главное. Гуднайты вообще очень практичны.
Дэви еще раз просмотрел старые фотографии на стене.
– Да, это сразу видно.
Открыв верхний ящик, он сразу нашел скрепленные вместе шесть карточек. На верхней значилось «Скарлет Ходж». Надин принесла ему сок и встала рядом.
– Как говорит бабушка, нельзя путать способности с непрактичностью. – И, строго посмотрев на него поверх стакана, уточнила: – Это совершенно разные вещи.
Дэви забрал карточки и закрыл ящик.
– После всего услышанного я могу заключить, что передо мной сорокалетняя женщина, изображающая шестнадцатилетнюю девчонку.
– Я – свободный дух, – покачала головой Надин. – Не следует оценивать меня обычными мерками.
– Да, это было бы ошибкой, – согласился Дэви и, сунув карточки в карман, принялся за сок. Сладкий, с отчетливой кисловатой ноткой. Чем-то напоминает Тильду.
Вошедший Эндрю кивнул Дэви, явно не в восторге от встречи, и бросил перед Надин пакет из кондитерской.
– Когда тебе к врачу?
– Через полчаса. Пройдусь пешком. Свежий воздух очень полезен для здоровья.
Эндрю кивнул и показал на ее платье.
– Миленько. Настоящая Люси.
– Спасибо, – просияла Надин.
«Хороший отец», – подумал Дэви.
– Хочешь сегодня вечером порепетировать со мной попурри из Пегги Ли? – продолжал Эндрю.
– Нет, – обронила Надин, внезапно заинтересовавшись потолком.
– Свидание с пончиком? – Эндрю тяжело вздохнул и взглянул на Дэви. – Погодите, вот будет у вас дочь, начнет приводить в дом мальчишек. Тогда в голове у вас завертится только одна мысль: «Где и в чем я ошибся?»
«Может, когда впервые нарядился Мэрилин?!» Но Дэви тут же стало стыдно за такие мысли, едва Эндрю бросил на него страдальческий взгляд.
– Вы нигде и ни в чем не ошиблись, – утешил его Дэви. – Надин – замечательная девчонка.
– Должно быть, вы еще не знакомы с пончиком.
– То есть Бартоном? – Эндрю кивнул. – К сожалению, знаком. Примите мои соболезнования.
– Съешь тост из зернового хлеба, – велел Эндрю дочери, направляясь к двери. – Тебе нужна клетчатка.
– Уже съела кусочек. С тетей Тильдой. И он не пончик, – сказала Надин в спину отца, вдруг становясь нерешительным подростком – впервые за все то время, что Дэви ее знал.
– Почему пончик? – спросил он.
Помрачневшая Надин открыла шкаф и вынула буханку зернового хлеба.
– Согласно бабушкиной классификации, в мире есть только два вида мужчин: пончики и булочки.
– Скажи, в вашей семейке есть хоть один нормальный человек?
– Сначала определите, что такое «нормальный», – потребовала Надин, сунув два кусочка хлеба в желтый тостер Гвен.
– Не важно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119