— Трахни меня, ради бога, трахни, — прохрипела Топси, не в состоянии терпеть дольше.
* * *
Прошло много времени, прежде чем Топси, потерявшая ему счет, с кружившейся головой поднялась и села на кровати.
— Через десять минут они все будут здесь, и Хэм, должно быть, уже меня ищет. На что я, должно быть, похожа?
— Ты выглядишь восхитительно, — ответила Ванесса, торопливо натягивая одежду. — У тебя есть поблизости пояс с чулками?
— Да, я когда-то покупала их, чтобы соблазнять Хэма, но они не произвели на него впечатления. А что?
— Не могла бы ты надеть их сейчас, для меня? И ходить без трусиков весь сегодняшний день, вечером и завтра? Я могла бы тогда, взглянув на тебя, мечтать о том, что ласкаю тебя там, под платьем, а ты, посмотрев на меня, видела бы, что я об этом думаю.
—Ох!
— Ты сделаешь это?
— Конечно, господи, конечно!
Пока гости Шортов собирались к аперитиву перед ленчем, Робин Валериан присоединился к жене и, подойдя, обнял ее за плечи.
— Ты хорошо покатался, мой ангел? — спросила Ванесса, подняв к нему лицо с крупным носом и широко распахнутыми восточными глазами.
— Чудесно. Как жаль, что ты вдруг стала бояться лошадей, моя бедная крошка. Прежде ты прекрасно ездила верхом. А как ты поохотилась?
— Прекрасно. Просто великолепно.
— Я в этом не сомневался. Порой я ненавижу тебя.
* * *
Дэзи позавтракала вместе с Синди и ее младшими сестрами в комнате для игр, а потом довольно долго рисовала, делая наброски с восседавшей на своем пони старшей дочери хозяев. Младшие девочки, одна семи, а вторая пяти лет, тоже сидя верхом, внимательно и с неподдельным интересом наблюдали за происходящим. Проработав до тех пор, пока Синди не устала позировать, Дэзи смогла наконец позволить себе насладиться главным удовольствием от своих уик-эндов в домах лошадников: она поехала кататься в одиночестве. Эти часы, когда она скакала на лошади одна, свободная, как ветер, переполненная бездумной радостью, были той роскошью, которую она больше нигде не могла себе позволить, и Дэзи при первой же возможности старалась не упустить верховую прогулку, но, разумеется, не в ущерб работе. С наступлением сумерек она нехотя, шагом подъехала к конюшне, чтобы поставить лошадь и, вернувшись к себе в комнату, принять ванну перед тем, как переодеться к ужину.
Начинается самое противное во всех уик-эндах, подумала Дэзи, снимая и тщательно складывая костюм для верховой езды. Этот обязательный ужин с приглашенными, эти обязательные светские беседы, необходимость разыгрывать роль, входя в обязательный образ княжны, которого ждет от нее хозяйка… да просто требует от нее. Кики часто удивлялась, почему Дэзи так не любит свой титул и пользуется им лишь для того, чтобы ее работы лучше продавались. Мне страшно понравилось бы быть княжной, часто говорила она, с суровым видом кивая в сторону Дэзи, которая никому, даже Кики, не сумела бы объяснить, почему она не в состоянии пересилить себя и признаться, что чувствует себя самозванкой под именем княжны Дэзи Валенской, а сама не имеет никаких прав на этот титул. Несомненно, любые титулы — вещь давно устаревшая в современном мире, если не считать нескольких стран, где еще сохранились монархии, но тем не менее очень многие люди в разных странах без смущения продолжают носить их, не испытывая никаких неудобств подобных тем, от которых страдала Дэзи.
Погрузившись в горячую ванну, Дэзи ощутила знакомый приступ беспричинной грусти, время от времени накатывавшей на нее. В прошлом она безуспешно пыталась сопротивляться ему, не понимая до конца причин своей печали. Бывали у нее и приступы депрессии, приближение которых она всегда угадывала. Когда подобное состояние настигало ее дома, Дэзи натягивала на ноги грубые шерстяные носки, забиралась под ворох одеял, собранных по всему дому, и часами лежала, дрожа всем телом и пытаясь разобраться, почему будущее представляется ей в таком мрачном свете, ища хоть какую-нибудь зацепку, некое событие, ситуацию или местечко, которые помогли бы ей справиться с собой и обрести чувство реальности.
Сколько бы раз Дэзи ни пыталась проанализировать причину этих отчаянных приступов грусти, она неизбежно сталкивалась с уймой неприятных вопросов, на которые никто не был в состоянии дать ей ответы. Например, что было бы с ней, будь у нее, как у большинства людей, живы оба родителя? Как бы сложилась ее жизнь, если бы все они жили вместе? Многие вопросы Дэзи так и остались без ответа — ведь, кроме матери и отца, никто не мог раскрыть ей их тайны.
Дэзи вышла из ванной комнаты и начала одеваться. Расчесывая волосы, она обратила внимание на лежавшие на туалетном столике поддельные изумруды, одолженные ею у Кики. Ожерелье и браслеты прекрасно подойдут к зеленому твидовому жакету с блестками на лацканах, но серьги надо бы замаскировать волосами. Сегодня вечером она решила оставить волосы распущенными. Целый день они были заплетены в косы, а сейчас струились роскошным серебряным водопадом. В зеленом брючном костюме она была похожа на юного Робин Гуда. Покончив с одеванием, Дэзи взглянула на себя в зеркало тем придирчивым взором, которым обычно смотрела на норовистую лошадь, и громко приказала себе: Дэзи Вален-ская, какой смысл думать о том, что могло бы быть, если… как есть, так тому и быть.
По тому, как Дэзи держит голову, Патрик Шеннон сразу узнал в ней ту девушку, которую видел сегодня утром. Он понял, что это та самая прекрасная наездница, как только она вошла в гостиную. Иначе он счел бы ее вновь прибывшей гостьей, поскольку не встречался с нею ни за завтраком, ни за ленчем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171