Когда Дэзи появилась в комнате, где уже собрались остальные гости, всем показалось, что время на секунду остановилось, — разговоры на какое-то мгновение стихли, а затем зазвучали с новой силой.
Дэзи ни с кем не была знакома, и Топси обошла вместе с ней гостиную, представив девушку собравшимся. Когда они приблизились к Патрику, тот как раз подумал, что мог бы и сам догадаться, кто она такая. Он не имел обыкновения тратить время на светские сплетни, но тем не менее, как и все, слышал о существовании княжны Валенской. Он живо припомнил детскую фотографию Дэзи, виденную им когда-то на обложке журнала «Лайф».
Они пожали друг другу руки, обменявшись небрежными улыбками. Дэзи была поглощена запоминанием новых имен, ведь эти люди могли бы стать ее заказчиками, а Шеннон попытался найти для нее место в своей классификации, поскольку был тем человеком, который любил немедленно определить нового знакомого на надлежащее место, чтобы знать впоследствии, как к нему относиться. Он уже вычеркнул лошадников как совершенно никчемных людей, не отвечавших его шкале достоинств, нацепил на Ванессу и Робина Валерианов ярлык типов, с которыми он ни в коем случае не станет вести никаких дел, и пришел к убеждению, что Хэм Шорт — тот человек, с которым можно выгодно и приятно поработать, ибо ему понравился стиль поведения Хэма. Когда Дэзи повернулась, чтобы быть представленной семейству Демпси, Шеннон подумал о ней как о поверхностной, изнеженной, избалованной, думающей только об удовольствиях пустой особе. Урок, преподанный ему бывшей женой, был хорошо усвоен, и он прекрасно знал подобный тип женщин.
Во время ужина его первоначальное мнение о Дэзи лишь упрочилось, особенно после того, как он услышал разговор сидевшей справа княжны с Дейвом Хеммингом и Чарли Демпси.
— Я никогда не забуду вашего отца, игравшего на большом турнире в Монтре в тридцатых годах, — сказал Чарли Демпси, обращаясь к Дэзи. — По-моему, никогда больше не удавалось собрать более сильную команду, чем та.
— Вздор, Чарли, — заявил сидевший через стол Дейв Хемминг, вмешиваясь в разговор. — При всем моем уважении к Стаху, самой сильной командой были Гест, Сесил Смит и Педли с Хичкоком на третьем номере.
— Думаю, что вы оба правы, — улыбнулась Дэзи, — ибо никто, даже Сесил Смит, не умел ездить на лошади лучше моего отца.
Дэзи уже привыкла к подобным разговорам за последние несколько лет. Почти каждый лошадник старше пятидесяти лет имел собственные воспоминания о ее отце, и ей нравилось их слушать. Благодаря этим разговорам отец оживал на короткое время, даже несмотря на то, что все воспоминания говоривших относились к очень далекому времени, то есть еще до ее рождения. Пока собеседники обменивались репликами, она обернулась к Шеннону.
— Вы увлекаетесь поло, мистер Шеннон? — вежливо поинтересовалась она.
— Не имею о нем представления, — ответил тот.
— Это нечто новенькое.
Ему показалось, что Дэзи насмехается над ним.
— А чем занимаетесь вы, княжна Валенская, когда не играете роль арбитра в дискуссиях об играх, состоявшихся сорок пять лет назад?
— Всем понемногу. В этот уик-энд я рисовала эскизы к портрету юной Синди верхом на ее пони.
— Развлечения ради?
— Более или менее.
Дэзи считала необходимым скрывать истинную коммерческую подоплеку своих появлений на подобных приемах. Маска дилетантки, под которой она имела обыкновение скрываться, как нельзя лучше позволяла завуалировать тот факт, что она находится здесь, чтобы заработать так необходимые деньги, и что весь вечер она, как правило, осторожно, но целенаправленно подыскивает среди гостей тех, у кого есть дети и кто может представлять для нее интерес как возможный клиент. Она не желала показать, что занимается не чем иным, как охотой за заказчиками.
— Вы охотитесь здесь по соседству, мистер Шеннон?
— Охочусь? Здесь? Нет.
«Господи, — подумал Шеннон, — разве можно ожидать от меня, что всего после месяца занятий в школе верховой езды я начну скакать через изгороди?»
— В таком случае, где же вы охотитесь? — продолжала свои расспросы Дэзи.
— Я вообще не охочусь, — коротко ответил Патрик.
— Ну конечно, разумеется, вы этим не занимаетесь. Тогда зачем же вы их нацепили?
Шеннон заглянул ей в глаза, но в черной бархатистой глубине ее зрачков он не увидел ничего, кроме отблеска свечей. Пламя свечей, букеты хризантем, блеск тяжелого серебра и сверкание ирландского хрусталя — все это лишь оттеняло красоту девушки, перед которой меркло все яркое убранство столовой. Но он ясно различил насмешливые нотки в ее настойчивых расспросах.
— Я уверяю вас, что не охочусь, никогда не охотился прежде и не имею ни малейшего желания заниматься этим в будущем, — ответил он с ледяной вежливостью.
— Но… ваши сапоги… — смущенно пробормотала Дэзи.
— А что с ними такое? — встрепенулся Патрик.
— Ничего, — поспешила ретироваться она.
— Нет, я настаиваю. Что там насчет моих сапог? — Теперь он был просто уверен в том, что Дэзи насмехается над ним.
— Ну, разве… Нет, это и в самом деле не имеет никакого значения. Просто глупо с моей стороны, что я обратила на это внимание, — промямлила Дэзи, стараясь не встречаться с ним взглядом.
— Так что там с сапогами? — непримиримым тоном продолжал настаивать Шеннон.
Теперь уже Дэзи рассердилась. Если этот человек собирается допрашивать ее, словно свидетеля на уголовном процессе, то она с радостью его отбреет.
— Мистер Шеннон, у вас черные сапоги с коричневыми голенищами. Такие сапоги носят люди из свиты охотника, например загонщики, или хозяин гончих, или сам хозяин охоты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171