Сейчас в Англии насчитывается девятнадцать герцогов, каждый из которых владеет более чем четырьмя тысячами пятьюдесятью гектарами, подумал Рэм. Да, только в Англии земля — это состояние, но лишь до тех пор, пока правительство не истощит его с помощью налогов. Крупные частные состояния в Британии просуществуют недолго, в лучшем случае до конца моей жизни или даже того меньше, подумал Рэм. Но он давно предвидел подобные изменения и вкладывал столько средств за рубежом, что теперь, даже вынужденный покинуть Англию и оставить там все свое имущество, он все равно останется очень богатым.
Должна ли его будущая жена быть богатой, спрашивал он себя. Нет, благодаря его предусмотрительности, это вовсе необязательно. А требуется ли от нее абсолютно безупречное происхождение? Несомненно, принадлежность к добропорядочной семье является минимальным требованием. Должна ли она быть девственницей? На этот вопрос Рэм тоже твердо отвечал: «Да». Хотя в наши дни подобное требование кому-то могло показаться старомодным, но в сознании Рэма прочно укоренился образ невинной девушки, не испорченной лондонскими сезонами, еще не вполне сформировавшейся, которая обожала бы его и преклонялась перед ним. Да, именно такую жену он искал.
Рэм обернулся, чтобы полюбоваться своим домом.
Впечатления, подобные тем, что он испытывал, глядя на Вудхилл, но значительно более сильные, Рэм вынес из своей недавней деловой поездки в Германию.
Там он был приглашен в гости в старинный баварский замок, которым владел его партнер по бизнесу. В этом замке сменилось двадцать два поколения старинного рода, существовавшего невзирая на войны, эпидемии и другие исторические потрясения.
Сидя за ленчем со своими любезными хозяевами, Рэм обратил внимание на проезжавших верхом в сопровождении грума по противоположной стороне лужайки перед домом двух девочек лет одиннадцати и тринадцати.
— Наши дочери, — указал в сторону окна барон, не сумевший скрыть своей гордости за этим небрежным жестом, и продолжил объяснять Рэму, почему ни один человек из списка номер один Альманаха Гота не может сочетаться браком с особой, не включенной в перечни номер один и два, не утратив при этом своих королевских прерогатив. Этот экскурс мало занимал Рэма, но перед его мысленным взором навсегда остались образы мимолетно увиденных им девочек, таких чистых и невинных, будто они только что сошли со старинного гобелена.
К сожалению, он не мог жениться на какой-нибудь немецкой девушке. Этот вопрос не подлежал обсуждению. Не имело никакого значения, насколько хорошо она воспитана и бегло говорит по-английски, к какому древнему германскому роду принадлежит и сколь высоки все ее остальные достоинства: в Англии на нее все равно смотрели бы как на иностранку. Даже сам он, князь Джордж Эдвард Вудхилл Валенский, прямой потомок Рюрика, по-прежнему считался «каким-то иностранишкой» в представлении всего этого нетитулованного дворянства.
Рэм пожал плечами и продолжил прогулку. Он без всякого возмущения констатировал тот непреложный факт, что ему с его недостаточно укорененным английским происхождением ни в коем случае нельзя брать в жены неангличанку. По его мнению, даже королеве Виктории так и не удалось избавиться от пятна, появившегося на ее репутации в связи с национальностью принца Альберта, немца по происхождению.
Пока Рэм угрюмо разбирал в уме достоинства некоторых, наиболее заслуживающих внимания посемнадцатилетних красавиц, ему неожиданно пришло в голову, что следовало бы обратить свой взор на семнадцатилетних девушек. Восемнадцать лет — слишком сложный, слишком своевольный, упрямый и эгоистичный возраст. К восемнадцати годам девушка уже испорчена, решил Рэм, сорвав веточку с молодого дуба и невидящим взглядом разглядывая начавшие набухать почки.
Сара Фейн. Это имя всплыло в его памяти, и через минуту он уже вспомнил, как за деловым завтраком на прошлой неделе лорд Джон Фейн что-то говорил ему о своей дочери. Тогда он не обратил на это внимания и сейчас вспомнил лишь о собственном удивлении по поводу того, что эта тема возникала в их тогдашней беседе. Кажется, прошло совсем немного времени с той поры, когда он впервые увидел ее, тогда еще четырнадцатилетнюю девочку. Он тогда проводил уик-энд в имении лорда Джона в Йоркшире.
Неужели с тех пор прошло уже три года? Его память сохранила воспоминание об этой высокой, скромной и молчаливой девочке с ясными голубыми глазами и длинными распущенными светлыми волосами, постоянно падавшими ей на лицо. В ней было нечто воздушное, и она не сутулилась, подобно многим подросткам, чтобы казаться менее заметной. Напротив, она хорошо держалась, твердо вышагивая по вересковой пустоши в имении отца вслед за охотниками. Ладно, какие бы ни были у нее планы на новый лондонский сезон, он все равно не начнется раньше первой пятницы в мае, когда состоится закрытый просмотр в Королевской академии. Рэм решил повнимательнее присмотреться к Саре Фейн или, если быть совсем точным, к достопочтенной Саре Фейн, как принято в Англии именовать дочерей пэров. Вполне вероятно, что она станет еще одним его разочарованием и предпочтет работать фотомоделью или секретаршей при каком-либо важном лице, но тогда она ему приглянулась, и к тому же, по всем его расчетам, ей не должно было еще исполниться восемнадцать. Когда он вернется домой, ему следует внести ее в свою записную книжку, чтобы не забыть, что этот объект заслуживает внимания. В конце концов, ее дед был графом.
17
— Нет, Кики, все это мне не по душе. Как ты не можешь понять?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171