Но мне ничто не может помешать.
Снимаю мокрую одежду, залезаю в свой старый зеленый домашний костюм, завариваю себе большой чайник чая (с миндальными добавками) и удаляюсь в рабочий кабинет. Там стоит широкий диван с мягкими бархатными подушками. Я удобно располагаюсь на этом шикарном ложе, забравшись с ногами и разложив перед собой кипу газет. У меня семь часов времени. Потом в Монреале откроются банки. Через семь часов мне надо принять решение, которое решительно изменит последующие годы моей жизни.
Прилежно штудирую финансовую прессу. В два часа пополудни мое решение созрело. Сегодня великий день. Сегодня я отважусь на то, что меня давно подмывало сделать. Перстень – всего лишь повод, понимаю я вдруг. Пан или пропал, сегодня я продаю свои доллары.
Момент подходящий. Доллар недавно еще подскочил с девяти почти до одиннадцати франков.
Он не может удержаться. Доллар должен упасть, и я покупаю франки.
Полная решимости сажусь за свой письменный стол, передо мной исписанные цифрами бумаги, телефон наготове. Я складываю, умножаю, вычитаю, калькулирую. Продать все? Или только половину? Деньги хорошо вложены, я получаю девять процентов. Стоит ли в самом деле продавать надежные бумаги, чтобы провести рискованную валютную операцию? На несколько секунд закрываю глаза и размышляю. Доллар должен упасть. Другого выбора нет. Но как я объясню это банку, распоряжающемуся в Канаде моими деньгами? Директор решит, что я свихнулась. Что ему сказать?
Ровно в четыре берусь за телефон. Набираю код Канады, Монреаля и номер моего банка, вернее секретный номер директора, который я знаю на правах одной из любимых клиенток. Сразу дозваниваюсь, и господин Фрайтаг тут же берет трубку. Я четко представляю его себе: худенький маленький мужчина с чуть сутулыми плечами и вечно озабоченным лицом. Он сидит в солидном, обшитом деревом кабинете с видом на живописный старый город. Он еще не знает, чем я его огорошу.
Я сразу перехожу к делу. Чем быстрее закончить, тем лучше.
– Господин Фрайтаг, – говорю я медовым голосом, – вы могли бы кое-что выполнить для меня?
– Ну разумеется! В любой момент! С удовольствием!
– Пожалуйста, продайте все мои ценные бумаги и поменяйте все вырученные деньги на французские франки!
Гробовое молчание на другом конце. Как я и ожидала, господин Фрайтаг лишился дара речи. Наконец раздается его голос, с хрипотцой:
– Кто внушил вам эту чудовищную глупость?
– Никто. Это моя идея. Я уверена, что доллар упадет. Когда он совсем опустится, я куплю его обратно на свои франки и неплохо на этом заработаю.
Долгое, обстоятельное откашливание на другом конце провода.
– Я должен настоятельно отговорить вас от этого. Не может быть, чтобы вы это серьезно!
– Почему?
– Ни один человек не знает, куда пойдет доллар.
– Я знаю. Вниз.
– Лишь минимально. От силы временно, времени будет недостаточно для это безумной спекуляции. Если вы уж непременно хотите спекулировать, пожалуйста, у меня есть акции одной строительной Компании. Доля в строительстве жилой башни во Флориде. Начало работ этой осенью. Послать вам документацию?
– Нет, спасибо! – Знаю я это. Директора банков чаще всего продают вещи, которые никто не берет. Потом от них не избавишься, к тому же из своей экономической и финансовой прессы я знаю, что рынок абсолютно перенасыщен. Ни один человек не покупает сейчас квартиры во Флориде. Их и так слишком много. – Я бы хотела франки. Французские франки!
– Бред! – энергично восклицает господин Фрайтаг. – Полный бред! Вы бросаете сто пятьдесят тысяч хороших долларов и переводите их в идиотскую валюту. Франк за три года трижды девальвировался. Вы что, не знаете этого?
– Знаю. Последняя девальвация была в марте.
– Ну и?
– Я полагаю, что один год будет спокойным. К тому же я ненадолго останусь с франками. Пока доллар не упадет окончательно!
– Доллар поднимается! – орет господин Фрайтаг. – Ему еще далеко до потолка! Вы и не представляете, как высоко он еще подскочит! Я вчера опять купил доллары! И я был не единственным.
– Я действительно не хочу волновать вас, – мягко говорю я, потому что у господина Фрайтага уже был один инфаркт, – все целиком и полностью под мою ответственность. Я беру на себя весь риск. Но мне бы очень хотелось иметь французские франки. Еще сегодня!
Прерывистое дыхание в ответ. Опять кашель.
– Хорошо! Как вам будет угодно. – Интонации абсолютно враждебные. – А что мне делать с полутора миллионами франков?
– Купите облигации ежемесячного займа. Но не больше, чем на месяц, максимум два. Какие там проценты? – Я это точно знаю, но тем не менее спрашиваю.
– Паршивые, – рявкает в последней попытке переубедить меня, – они резко падают. Послушайте. Сохраните свои десять процентов! Это хороший совет.
– Но я не хочу. Итак, сколько я получу, если одолжу французам на месяц свои деньги?
– Минутку! – Короткая пауза. – Одиннадцать процентов. – Это произносится крайне сердито.
– Чудесно! Ведь это хорошо, разве нет? Больше, чем я получаю сейчас.
– Нет, это не так. Потому что валюта нестабильна. Сколько раз я должен вам это повторять?
Мне становится жалко мужчину. За последние годы он дал мне не один добрый совет. Мы всегда понимали друг друга.
– Ну так что? Продавать или вы все же передумали?
– Пожалуйста, продавайте.
– Все, что вы имеете? – спрашивает он равнодушным голосом.
– Все.
– Еще есть пожелания?
– Один вопрос. Сколько на моем текущем счету?
– Сейчас посмотрю. Шесть тысяч долларов. Хотите и от них избавиться?
Я соображаю. Шесть тысяч долларов – это шестьдесят тысяч франков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96