— Моя младшая сестра два часа сегодня на меня потратила. Если хочешь, она и тебе сделает такую.
Наташа с сомнением покачала головой:
— Два часа я не выдержу.
— Даже для красоты? — Глаза Феми удивленно округлились. — Я тебе не верю. Для красоты все можно сделать.
— Ты настоящая женщина, Феми! — усмехнулась Наташа. Правду говорят, что все женщины одинаковы, независимо от национальности и цвета кожи. Все готовы перенести, лишь бы нравиться.
В дверь, пыхтя протиснулась Виктория. Она с трудом тащила большой вентилятор на длинной ножке. Широкое лицо блестело от пота.
— Ну и жара! — простонала она, пристраивая его на полу и тяжело опускаясь на стул. — Думала, умру, пока донесу. Маета Женя дал. Сказал: «Пользуйся, Виктория, пока найду второй кондиционер». — В ее голосе звучали горделивые нотки. — Здравствуйте, мадам Наташа.
— Эка сан, Виктория. И пожалуйста, не говорите мне «мадам».
Виктория удовлетворенно кивнула:
— Карашо!
Феми легко подхватила вентилятор, отнесла в дальний угол стойки и принялась возиться с выключателем. Наташа решила воспользоваться случаем. Ей не хотелось, чтобы Феми слышала их разговор.
— Виктория, мне нужен ваш совет. У моей подруги проблема… м-м-м… — Она замялась. — С гинекологией. Она не знает, к кому обратиться.
— Нет детей? — участливо спросила Виктория.
— Скорее наоборот. — Наташа заметила недоумевающий взгляд Виктории и поспешила объяснить: — Она думает, что беременна. Ей это не нравится.
— Как это не нравится? — озадаченно спросила Виктория. — Дети — это Божье дело.
— Так получилось. — Наташа судорожно искала слова. — Она не замужем и не совсем здорова. Ей нельзя сейчас иметь ребенка.
Виктория сочувственно зацокала языком.
— А-а-ах, бедная женщина! — Она принялась раскачиваться из стороны в сторону. Ее грузное тело заколыхалось под платьем. — Бедная, бедная женщина!
— Она не может обратиться к врачу сама. Об этом никто не должен знать. — Наташа надеялась, что женщина поймет ее. Маленькие глазки Виктории так и впились в ее лицо. — Ей будет очень плохо, если кто-то узнает, — с нажимом произнесла Наташа.
— Эта женщина — ты? — подозрительно спросила Виктория. Наташа почувствовала, что краснеет, и отрицательно замотала головой:
— Нет. — Она твердо выдержала испытующий взгляд Виктории. — Нет. Она очень хороший человек. Я должна ей помочь, но… не знаю как. — Наташа растерянно развела руками.
Виктория с минуту размышляла.
— Знаю врача, — наконец сказала она. — Работает в Лагосе, в больнице. Поеду в понедельник. Ты зайди вечером.
Наташа нагнулась и чмокнула ее в лоснящуюся щеку.
— Спасибо, Вик. До понедельника.
Она вышла на раскаленную солнцем танцевальную площадку. На душе было уже не так мрачно.
Ночь спустилась на землю и окутала ее своим непроницаемым плащом. Слабый свет редких фонарей не разгоняет мрак, но делает его еще гуще. Неверные тени пробираются сквозь неплотно задернутые занавески и легко касаются лица спящей Наташи. Она беспокойно ворочается во сне. Волосы рассыпались по подушке, окружив ее голову серебристым облаком.
Ночью все призрачно и зыбко. Знакомые предметы меняют очертания и превращаются в причудливых зверей и сказочных чудовищ. Им будто нравится пугать и дурачить людей.
Наташа спит. Она видит сон. Из ночного мрака соткалась высокая черная фигура. Она бесшумно скользит к кровати. Чем она ближе, тем труднее дышать. Кажется, что пространство вокруг уплотнилось и навалилось на нее тяжким грузом. Наташа чувствует, что не в силах пошевелить и пальцем. Не отрываясь смотрит она в мерцающие красные глаза. Ужас липкими щупальцами вцепился в горло.
— Оибо вумен! Белая женщина! — слышит она знакомый рокочущий голос. — Леке-Леке пришел к тебе.
— Леке-Леке, — эхом повторяет Наташа.
Мощный торс со вздувшимися буфами мышц нависает над ней. Прямо перед глазами качается странное ожерелье из когтей, зубов и птичьих перьев. Где-то она уже видела такое, но где? Изо всех сил пришпоривает она парализованный страхом мозг. Тщетно. Она не может вспомнить. Она не может думать. Она не может ничего.
— Я пришел сказать тебе, что я твой господин. Скоро ты придешь ко мне. Придешь сама и останешься навсегда. Это твой путь, и тебе с него не свернуть.
Огромная рука тянется к ее лицу. Она уже чувствует обжигающий жар его пальцев. Бессилие. Немота. Ужас.
Вдруг что-то зашевелилось, затрепыхалось у нее под рукой. Что-то живое и теплое, что передалось и ей. Кровь толчками побежала по жилам. Наташа почувствовала, что снова может управлять своим телом. Она рывком села на кровати. Геккон стрелой вылетел из-под ее ладони, кубарем скатился на пол и исчез под кроватью.
Рука у ее горла съежилась, отпрянула и растаяла в темноте, с ней пропал и Леке-Леке.
Наташа сидела неподвижно, прижавшись к спинке кровати. Она с трудом приходила в себя. Почему этот кошмар неотступно преследует ее? И откуда это чувство, будто она уже где-то видела его? Леке-Леке. По коже пробежали мурашки.
Геккон нерешительно высунулся из-под кровати и посмотрел на нее блестящими бусинками глаз.
— Кто ты? — спросила Наташа. Он лишь облизнулся. Наташа вымученно улыбнулась ему. — Кто бы ты ни был, ты подоспел как раз вовремя. И откуда ты все знаешь, а?
Геккон махнул хвостиком и затрусил в свой любимый угол. Наташа глубоко задумалась. Что же это все-таки было, сон или кошмарная явь? Скорее сон, назойливый, повторяющийся сон.
Она долго колебалась, потом наконец заставила себя встать и подойти к двери. Она была заперта. Ключ лежат там, где она его положила с вечера. На столе.
Наташа вдруг почувствовала непреодолимое желание вырваться из давящей атмосферы этой комнаты, увидеть живое лицо, поделиться своими страхами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66