Ха-ха, очень смешно! Дрыхнут небось, как все, и во сне не видят, что у него лифт застрял между пятым и шестым этажами и уже полчаса ни туда, ни сюда.
Он раздраженно бросил трубку и посмотрел на табло. Вдруг лампочки ожили и замигали. Три, два, один. Интересно, кто там в такой поздний час?
Из кабины вышли двое. Он сразу узнал их: высокий мужчина и девушка с волосами цвета… цвета… Красивые, короче, волосы. Он ведь их заприметил, как только они появились. Еще подумал тогда, что повезло мужику, такую девушку отхватил. А что отхватил, в том сомнений нет. Они, как под стеклянным колпаком, ничего вокруг не замечают, идут себе рядышком, а чуть соприкоснутся плечами или рука руки коснется — искры летят. Он такое уже видел, когда его старший брат влюбился в Кики. Правда, у них все быстро кончилось. Брат как узнал, что она подрабатывает на панели, так сразу нанялся матросом на торговое судно, и вот уже почти год от него ни слуху ни духу.
Парочка поравнялась с его стойкой. Одного взгляда на их лица, на припухшие губы девушки было достаточно, чтобы понять, чем они там занимались. Это ж надо! Трахались в лифте!
Лучшего места для джиги-джиги просто не сыскать, там же все сплошь в зеркалах. Чума! Как же он сам до этого не додумался? Мужчина заметил его озорной взгляд и подмигнул. На стойке как бы сами собой очутились две хрустящие бумажки. Парень быстро сгреб их рукой. Двадцать найр. Неплохой улов.
Поездка в «Катерпиллер» далась Наташе с трудом. Бурные события прошлой ночи лишний раз доказали ей, что ситуация безнадежно вышла из-под контроля. Это и будоражило, и пугало, все сразу. Впервые в жизни она оказалась всецело во власти мужчины. Один его взгляд, прикосновение руки — и она теряет голову, все благие намерения рассеиваются, как дым, остается лишь дикое, непреодолимое желание видеть, слышать, ощущать его.
Превыше всего Наташа всегда ценила свою свободу. Ее независимая натура болезненно реагировала на запреты и ограничения, порождая острое чувство протеста. Все ее существо восставало против сложившейся ситуации. Ей хотелось петь, кричать от счастья, возвестить всему свету о своей любви, а вместо этого она крадется в ночи, как последний воришка, шарахаясь от каждой тени, пугаясь малейшего шороха. Где взять силы, чтобы вынести все это?
Витек всю дорогу тараторил без умолку. Отводил душу. Наташа была благодарна ему за это. Не надо было поддерживать разговор. Она слушала его вполуха, изредка вставляя ничего не значащие междометия и рассеянно кивая. «Не думай ни о чем. Я найду тебя», — сказал ей на прощание Майкл. Как она может не думать, если зеркала там, в лифте, еще хранят отражение их разгоряченных тел. Он унес с собой вчера ее трусики. «Моя „валентинка“», — сказал он. Понял ли он, что это больше, чем просто кусочек ткани, что это ключ от ее женской сути, который теперь в его руках? Понял ли? Конечно, понял. Он все понимает, он все знает о ней. Все.
По всему телу пробежал озноб. Наташа обхватила себя руками за плечи, пытаясь унять дрожь.
— Тебе холодно? — спросил Витек. — Выключить кондиционер?
— Д-да.
— Чего ж ты сразу не сказала? Простудишься еще. — Он щелкнул переключателем. — Подхватить насморк в Африке — это надо суметь. — Он переключил скорость, поддал газу, и машина легко обошла впереди идущий грузовик. — Чего молчишь?
— Смотрю, как ты красиво управляешься с машиной, — ответила Наташа, чтобы хоть что-то сказать.
Витек довольно улыбнулся:
— Практика.
— А долго нужно упражняться, чтобы водить так, как ты?
— Как я, долго. Я ее чувствую, как себя.
— А я смогу так?
Витек окинул ее оценивающим взглядом.
— Не-а. Женщина за рулем — это особый случай.
— Научи меня.
— Что, прямо сейчас?
— А зачем откладывать? Время есть. Или ты торопишься?
— Да нет.
Они поменялись местами. Витек объяснил ей, как переключать скорости. Машина тронулась.
— Газуй! — скомандовал он. — Врубай вторую. Да не так!
Его рука накрыла ее руку. Наташа заметила, что он не торопится ее убирать, и усмехнулась про себя. Лови момент, как говорится, может, что и обломится.
— Теперь тормози. — Педаль резко ушла в пол. — Эй, зачем так круто? Носы порасшибаем.
Витек проворно нырнул ей под ноги, положил руку на ступню и принялся показывать, как надо.
— Плавно, очень плавно. Вот так. Поняла?
— Поняла. Ты, Витя, по-моему, слишком увлекся. Мог бы и на словах объяснить.
— А я чего, я ничего. — Весь всклокоченный и красный, Витек выбрался из-под приборной панели, стукнулся обо что-то головой и, потирая ушибленное место, уселся рядом. — Я только того, показать…
— Угу, а потом и рассказать. Вечером. Приятелям.
— Ты чего, Наташ, мы же друзья.
— Друзья, как же. Будто я не знаю, как вы девушкам корточки перемываете. Разве нет?
Витек вспыхнул, как морковка. Не далее как вчера вечером он в подробностях рассказывал ребятам, как она заснула в машине по дороге из Ибадана, как он ненароком трогал ее за голые коленки, какие они шелковистые на ощупь. А если сверху заглянуть за вырез платья, там та-а-акие грудки — закачаешься! Так и просятся в руки. Если бы не Паша на заднем сиденье, ей-богу бы трахнул. Главное, она сама ничуть не против, по глазам видно.
Витек вспомнил горящие глаза приятелей, свой собственный кайф от рассказа, и ему стало стыдно. Откуда она узнала? Наташа, прищурившись, смотрела на него. Неплохой в общем-то паренек, не потерял еще способности смущаться и краснеть.
— Ладно, проехали, — сказала Наташа, решив, что с него на сегодня хватит. — Ты только знай, что мне неприятны все эти толки и пересуды.
— Да я… я… — забормотал Витек. — Я, Наташ, любому за тебя морду набью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66