— Позвольте мне не согласиться с вами, товарищ нарком, — живо возразила она. — Так мы соберем куда больше денег.И Марго указала на аквариум, который как раз опорожняли два дюжих официанта.— И это уже третий раз. А впереди еще аукцион и лотерея. Платная, разумеется.— Да вы их просто разденете, — хмыкнул Чаруйский. — Вам не откажешь в изобретательности.— Благодарю. Разрешите представить вам Григория Яковлева, одного из самых талантливых наших художников. Он любезно предоставил несколько своих работ на аукцион. Центральная картина тоже его.Чаруйский рассыпался в похвалах и отошел в сопровождении Осман-бея. Марго осталась с Григорием.— Танцуй! — шепнула она ему. — Глядишь, получишь госзаказ.— Благодетельница! — отозвался Григорий. — Это нам никогда не лишнее. Потанцуешь со мной? Тысячу лет с тобой не танцевал.Они прошли почти целый круг, прежде чем Гриша нарушил молчание:— А где Володя? Что-то я его не вижу.— Его здесь нет.— Вот как? А я уж думал, что не заметил его. Марго иронически приподняла бровь.— Его трудно не заметить.— Это верно. Значит?— Это значит, что его здесь нет, и только.— Ты хоть сама понимаешь, зачем все это делаешь?— Не пойму, о чем ты, — с деланным равнодушием ответила Марго.На самом деле она прекрасно знала, к чему он клонит, но развивать эту тему не хотелось.— О том, что ты убиваешь своего мужа. Все равно что травишь потихоньку мышьяком. Вот я и спрашиваю, зачем тебе все это надо. Ради этого твоего басурманина? Недурен, конечно, но на мой вкус — староват.— По-моему, ты влезаешь не в свое дело. Тебе не кажется?— Нет, не кажется. На правах старого друга…— Гришенька, я тебя очень люблю. — Марго встала на цыпочки и легко прикоснулась губами к его щеке. — Столько заботы и участия. Я тронута. Но на этого человека я только работаю.— Ничего себе работа, — взорвался он. — Ты уже живешь на этой работе. Он тебя совсем к рукам прибрал. Не удивлюсь, если…Марго предостерегающе приложила пальчик к его губам.— Не стоит произносить то, в чем потом будешь раскаиваться.Она почувствовала, как его губы дрогнули под ее пальцем, будто поцеловали. А ведь и впрямь поцеловали. Гриша, Гриша, и ты туда же.Музыка как раз кончилась. Марго высвободилась из его объятий и, повернувшись к оркестру, зааплодировала.Вдруг руки ее замерли в воздухе, все в ней будто замерло. В зал входила высокая полная дама в широком сером кружевном платье. Неподвижное лицо под короной великолепных волос поражало матовым сиянием кожи, на которой выделялись яркие дуги губ и бровей.Но Марго смотрела не на гостью, которую не знала. Она смотрела на мужчину, который стоял рядом с ней, непринужденно обозревая Зал. Стоял, как будто имел на это право, будто для него это было естественным, обычным делом. Все бы ладно, да только человек этот был ее муж.У Басаргина в этот день было прескверное настроение. Все шло наперекосяк. Работа из рук валилась. Начать с того, что его поймала в коридоре Вероника. Они давно уже не виделись, но если б еще столько же не виделись, он бы не огорчился. Бывшая супруга не оставила в памяти ничего, кроме смутного чувства горечи и сожаления о потерянном времени и эмоциях.Смотреть на нее было неприятно. Она сильно постарела, располнела, обрюзгла. В глазах появился неприятный лихорадочный блеск, будто у нее хронически повышена температура.— Володечка, мне необходимо с тобой поговорить, — бормотала она несвязно. — Такое дело! Такое важное, неотложное дело!— Говори, только, пожалуйста, поскорее. Меня ждут.— Ну как же поскорее, нельзя поскорее. Пойдем в столовую на минутку, выпьем по стакану чая. В горле пересохло, волнуюсь.Володя нехотя последовал за ней, недоумевая, что могло случиться. В столовой она долго и нудно уговаривала его взять чай, но он отказался и взял минеральную воду.— И дался тебе этот чай, — проворчал он. — Помои, а не чай. Никогда его здесь не пью.Когда они присели за столик, он заметил, что прозрачная минералка приобрела зеленоватый оттенок. Понюхал.Ноздри пощекотал странный ускользающий запах, смесь трав и мяса.— Ничего такого, — сказала вдруг Вероника. — Пахнет серой. Такая сернистая вода.А он вроде ни о чем ее и не спрашивал.— Ты выпей. Жарко ведь.В ее голосе звучала напряженная настойчивость. Что-то с ней неладно, подумалось Басаргину. Выглядит как больная.— Ты как себя чувствуешь?— Хорошо, очень хорошо. Так ты выпей, а?Даже в руку вцепилась больно. Басаргин поморщился.— А ты рассказывай.Но она смотрела на него неподвижным, фиксированным взглядом, будто гипнотизировала. Басаргин занервничал, сам не зная отчего, и поднес стакан к губам.— Владимир Николаевич, вас к телефону. Срочно. Свежий голосок секретарши. Моментальное облегчение.— Ты подожди меня. Я сейчас.Поставил на стол нетронутый стакан и заторопился к выходу. Звонила Ксения пригласить на какой-то благотворительный бал. «Вы непременно, непременно должны сопровождать меня». Вот он уже и ей что-то должен. И ей, и Веронике, и Марго. Хотя Марго как раз никогда ничего не требует, слово «должен» не из ее лексикона. О Веронике он уже начисто забыл.А впрочем, почему не сходить? По крайней мере заполнит вечер, хотя и придется отбиваться от Ксении, которая все настойчивее стремится затащить его к себе домой. Или в постель, что почти одно и то же.Он, кажется, сморозил отчаянную глупость. Увлекся голосом, не удосужившись разобраться, кому этот голос принадлежит. А упаковка оказалась самая что ни на есть неподходящая, стоило ей выйти из роли оперной дивы, как оставалась, в сущности, пустенькая, недалекая бабенка, уже не очень молодая, вздорная и капризная. Магия таланта, преображавшая ее на сцене, исчезала без следа в обыденной жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91