— В моем теле нет ни одной клеточки, которая бы не разрываюсь от боли, не ныла, не причиняла бы мне страданий.
Ник не засмеялся, не стал он и говорить принятые в таких случаях банальности. Он просто обнял ее и осторожно надавил на поясницу костяшками пальцев.
— Так лучше?
— Где ты этому научился? — Она даже тихонько застонала от удовольствия.
— Нигде. Просто инстинкт. Инстинкт? У Ника? Верится с трудом.
— Я хотела бы кое-что с тобой обсудить.
— Очередной сюрприз? — весело спросил он. — Хочешь сказать, у нас будут близнецы?
У нас! Она сцепила руки на коленях. Как просто у него это получается. У нас. Он постоянно подчеркивает неразрывную связь между ними, не уставая напоминать о том, что его в не меньшей степени, чем ее, волнует благополучие ребенка, которого она носит под сердцем.
— Нет, у меня не будет близнецов. — Господи, ну как же неприятно все это обсуждать! — Речь идет о моих родных.
— Но ведь они собирались прийти на церемонию?
— Да. Только… Ну, когда я сказала им о свадьбе, у них создалось впечатление… что мы женимся, потому что хотим этого.
— Я лично хочу.
— Да, знаю. Хочешь жениться на мне из-за ребенка. Но они думают, что из-за меня. Потому что ты меня любишь. — Нервничая, она бросила на него быстрый взгляд. — У меня не хватило духа сказать им правду.
Он воспринял ее слова совершенно спокойно.
— И как они отнеслись к этой новости?
— Они в восторге, — честно призналась Дани.
Ее родные приняли Ника с не меньшей готовностью и энтузиазмом, чем ее предстоящую свадьбу. Спору нет, в ее семье Ника всегда любили. Более того. К Нику они относились гораздо лучше, чем к Питеру. Хотя ничего удивительного. Ведь им была известна вся горькая правда о ее покойном муже — насколько он был лишен чувства чести. И хотя у нее никогда не было повода сомневаться в порядочности Ника, ей казалось, что он неспособен на глубокие чувства. И это, пожалуй, будет единственным сходством между обоими ее мужьями.
— Твои родители не спрашивали тебя, почему мы так долго тянули со свадьбой? — поинтересовался Ник.
— Спрашивали. — Да, здесь ей пришлось нелегко. — Я сказала км, что мы отложили Принятие окончательного решения до твоего возвращения из Европы. Нам нужно было проверить свои чувстве, убедиться в том, что они не изменятся. — И что они на это сказали? — Сказали, что если люди достаточно уверены в своих чувствах, чтобы вместе спать, то вполне готовы и для того, чтобы пожениться.
— Недаром мне всегда так нравились твои родители. — Ей послышались веселые нотки в его чуть хрипловатом, низком голосе. Но он как ни в чем не бывало продолжал свои расспросы: — А как насчет ребенка? Они не удивились, что я не женился на тебе сразу же, как только узнал о твоей беременности?
Она все время боялась этого вопроса.
— Я сказала им, что ты узнал о ребенке только по возвращении из Европы, — призналась она.
— Ты проявила изрядное мужество.
— Я сказала правду.
— Однако остается еще один весьма любопытный вопрос: почему же все-таки ты сразу не сообщила мне о ребенке?
— Если помнишь, ты должен был вернуться через три месяца. Я подумала, что будет лучше сообщить тебе эту новость лично.
— Лгунья. Может, себя ты и сумела обмануть, но на самом деле скрывала от меня правду по одной простой причине: ты боялась.
Дани стиснула зубы. Даже под пыткой она ни за что не сознается в том, что он абсолютно прав. Слишком уж неприятна правда. Она не осмелилась поднять на него глаза.
— Я не виновата, что ты решил задержаться в Европе.
— Я бы вернулся раньше, если бы ты только сказала. Черт, я вылетел бы первым же рейсом! Тебе даже не надо было ничего объяснять. Достаточно было бы только сказать:
«Возвращайся домой».
— Как бы там ни было, ты так и так вернулся раньше времени. — Снова стрельнуло в пояснице. Дани поморщилась от боли, попробовала поменять положение, но это не помогло. — Когда я открыла дверь, поверить не могла, что это ты.
— Я и сам был несколько ошарашен, — сухо отозвался он.
— Надо отдать тебе должное, ты умело это скрыл.
— Сказались годы практики как-никак. Его последние слова заинтриговали ее, и она решилась взглянуть на него.
— Правда? Ты долго учился скрывать свои чувства? — Ее разбирало любопытство. — А зачем?
— В свое время это казалось мне единственным логичным решением. Его шутливый тон не смог ее обмануть. Она: постепенно училась понимать его, не обращая внимания на маску равнодушного спокойствия. Ее весьма озадачивала лишь одна необычная деталь: всем своим поведением он словно взывал к ней, умоляя сорвать с него эту маску и увидеть наконец-то, что он так тщательно прячет.
— Но что-то ведь должно было подтолкнуть тебя к этому решению? Так что же?
Ответить он не успела. Пришли родители Дани в сопровождений целой толпы родственников. Как всегда, все смеялись и говорили одновременно.
— Поздравляю! — еще издали крикнула Рут, мама Дани. — Ни о чем не беспокойтесь, мы уже обо всем позаботились. — Она быстро чмокнула дочь в щечку, и Ник тут же попал в ее горячие объятия.
Дани пришла в восторг, увидев, как он смутился. Похоже, ему не помешает еще немного подучиться скрывать свои чувства.
— Мама, о чем ты позаботилась?
— О свадьбе, разумеется. — Рут хлопнула в ладоши. — Сюда, девочки! Хорошее начало — залог счастливого брака.
Сестры окружили Дани, каждая держала в руках подарок. От неожиданности у нее на глаза навернулись слезы. Она одновременно испытывала и смущение и радость: смущение — оттого что скрыла от них правду и не призналась, что эта свадьба — не более чем деловое соглашение, а радость — потому что ее родные по-настоящему любят ее и ничуть не стесняются открыто проявлять свою любовь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35