Они лежали, тесно обнявшись. В окно уже заглядывал рассвет. – Если мы договоримся не обсуждать все то, что связано с работой, нам будет гораздо легче.
Франческа грустно улыбнулась:
– Работа... Она для нас все, она такая же наша часть, как наша кровь. Нет, скорее, как душа. Мы не сможем отделить ее от себя.
Он подтвердил ее правоту быстрым кивком:
– Тогда мы будем обсуждать другие вещи.
– Какие, например?
Сев еще крепче обнял ее:
– Например, что значит расти в сиротском приюте. Не могу даже представить, каково это. Почему тебя не удочерили?
Франческа поежилась и натянула одеяло до самого подбородка. Это была довольно глупая реакция, но девушка ничего не могла с собой поделать. Разговоры о детстве заставляли ее чувствовать себя так, словно ее голышом выставили на мороз.
– Меня почти удочерили, – наконец ответила она на его вопрос.
Он нежно провел кончиками пальцев по ее щеке:
– И что произошло?
Франческа пожала плечами.
– Эти люди уже собрали все бумаги на удочерение, но Керри – так звали мою гипотетическую будущую маму – забеременела. У нее должны были родиться близнецы. Доктор прописал ей постельный режим. Тогда мой гипотетический будущий отец настоял на том, чтобы меня отдали кому-нибудь другому, потому что его жене нужен полный покой. Я слышала, как он разговаривал с социальным работником. Он сказал, что взять надо мной опеку – значит подвергнуть риску его собственных детей.
Голос Сева был полон сочувствия:
– А потом?
– Потом я сменила несколько семей. Четыре, если быть совсем точной.
Франческа попыталась прогнать непрошеные воспоминания и теснее прижалась к Севу. Холод пробирал ее до костей.
– Я слишком замыкалась в себе и не шла на контакт с приемными родителями. В конце концов, они возвращали меня обратно в приют. А я просто не знала, как себя вести. Я думала, что Керри и ее муж отказались от меня, потому что я плохая.
– Мне очень жаль. – Он глубоко вздохнул. – Это всего лишь слова, но я правда так чувствую.
– Не нужно меня жалеть. – Последнее, что она хотела от Сева, – это жалость. – Я же выжила.
– И нашла своего отца, – добавил он и с любопытством посмотрел на Франческу. – Ты ничего мне о нем не рассказывала. Что он из себя представляет?
– Тут нечего особо рассказывать, – ответила она, понимая, как фальшиво звучат ее слова. – Он провел с моей матерью всего одну ночь. Тогда он был женат, да и сейчас тоже. Я не хочу врываться в его жизнь. А как насчет тебя? – резко сменила она тему разговора. – Ты говорил, что после смерти отца был вынужден продать большую часть фирм, входящих в корпорацию Данте. Насколько я понимаю, «Таймлес Эалумс» раньше тоже принадлежала вашей семье.
– Да.
Франческа видела, что Севу не хочется говорить на эту тему, но настойчиво продолжала:
– Именно поэтому ты так хочешь вернуть ее обратно? Для тебя это такая же больная тема, как для меня пребывание в сиротском приюте? – Она на мгновение заколебалась, но затем все же спросила: – Почему ты так одержим этой мыслью? Нет, я понимаю твое желание возродить корпорацию, но...
– Потому что за день до смерти мой отец пытался поговорить со мной о бизнесе. – Голос Сева звучал глухо. – А я отмахнулся от него. Мне казалось, что он хочет провернуть очередную бездарную сделку. Может, если бы я... – сказал он и замолчал.
– Что? – Она замерла от пришедшей ей в голову догадки: – Ты думаешь, у него была идея, как спасти корпорацию Данте, не продавая дочерних фирм?
– Я не думаю, я знаю. Он назвал свой план «Сердце Данте». Даже моя мать признала, что идея может сработать. Я неохотно согласился встретиться с ним после их возвращения с морской прогулки.
– Но они не вернулись.
– Нет. – Северо закрыл глаза. Казалось, боль потери, и чувство вины со временем только усилились.
– Но разве твой отец не оставил записей? Не оставил никаких намеков на свою идею?
– Я перевернул в поисках бумаг весь дом и офис, но ничего не нашел. Ничего, кроме...
Франческа вспомнила, о чем он говорил ей, когда она была у него дома, и сказала:
– Кроме писем, рассказывающих о любви твоего отца к женщине, работающей у вас дизайнером.
Он улыбнулся, и его улыбка заставила ее затрепетать от желания.
– Это у нас семейное, – проговорил Сев.
– И ты думаешь, что если бы нашел время выслушать отца до того, как он отправился в море, то тебе не пришлось бы распродавать дочерние фирмы.
Он начал ласково поглаживать ее по спине:
– Если ты не решаешься спросить, виню ли я во всем случившемся себя, то я отвечу на незаданный вопрос: да.
Франческе уже сложно было говорить. Страсть путала мысли, но она ухитрилась сказать:
– Мы оба пытаемся исправить ошибки прошлого.
– Так и есть, – невнятно согласился Сев. Он был слишком занят, прокладывая по ее шее дорожку из поцелуев.
Больше им было не до разговоров.
Проведенный вместе уик-энд многое изменил для Франчески. Она начала думать, что ничего страшного не случится, если время от времени она станет встречаться с Севом.
Дни складывались в недели, и Франческа все больше и больше убеждалась в правильности принятого решения. Их связь осталась скрытой от окружающих, а Сев делал все, чтобы убедить свою подругу в том, что ему нужна от нее только постель. Нет, конечно, он продолжал предлагать ей работу в корпорации Данте, но его предложения звучали так небрежно, что превратились для нее в тему для шуток. Франческе даже удалось убедить себя, что Сев не собирается выведывать у нее, кто из актрис согласился представлять «Таймлес Эалумс».
Так продолжалось до тех пор, пока однажды вечером Сев не принес ей красиво упакованную коробку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34