Больше не будем, честное слово, — заверил ее Чарлз. — Мы сейчас уходим и вернемся через три часа. Так что у вас хватит времени, чтобы объясниться.Расстроенная и разозленная Хиллари услышала их удаляющиеся шаги.— Ну зачем они это сделали!— А я рад, что они это сделали, — заявил Люк. — Избавили меня от хлопот, не то пришлось бы самому подстраивать что-нибудь этакое. Все к лучшему, дорогая. Без разговора нам не обойтись.— Мы уже говорили, — напомнила ему Хиллари. — Только что. У меня в офисе.— У тебя в офисе мы только пререкались. Я не хотел, чтобы ты видела, как я беспокоюсь за тебя и как ты мне дорога, вот и делал вид, будто злюсь. Скрывал свои чувства. Много чего скрывал.— Как и истинную причину, по которой женился на мне, — с горечью съязвила она.— Ты хочешь знать истинную причину? Я женился на тебе потому, что… — Люк набрал в легкие побольше воздуха: он собирался нырнуть в такую глубину, от которой дух захватывало, — потому что я…— Потому что тебе понадобилась жена, чтобы заключить деловую сделку, — перебила его Хиллари. — Я уже это выучила наизусть.— Нет, черт возьми! Потому что я люблю тебя!Хиллари, ошеломленная, молчала.— Не знаю, но, может, до тебя все-таки дошло, что у меня свои представления по части чувств, — продолжал он сердито свое признание. — Мне всегда было трудно справляться со своей эмоциональностью, вот я и «завязал». Затолкал свои эмоции в ящик под замок. Только ты этот замок отомкнула, и чувства все полезли наружу.— Но зачем, зачем тебе понадобилось замыкаться в себе?Люк перевел взгляд на мирный вид за окном — на огороженный решеткой задний дворик. Все легче, чем смотреть Хиллари в лицо.— Мои родители не принадлежат к уравновешенным людям, ни мать, ни отец. Я решил избежать тех ошибок, какие они оба понатворили. Не хотел, чтобы чувства брали надо мной верх, — не хотел принимать поспешные решения, ранить других людей, портить с ними отношения. Я всегда считал: чувства ослабляют мужчину. Делают его уязвимым. Вот почему для меня было так важно во всем сохранять независимость, не позволять себе поддаваться другим людям. Вероятно, поэтому я и вел себя так с тобой четыре года назад. Теперь, оглядываясь в. прошлое, я понимаю, что, верно, боялся, как бы чувства не завладели мной. Уже тогда ты мне была слишком дорога. И я смертельно испугался. — Сделав над собой усилие, он перевел на нее взгляд, и в глазах его засветилась покаянная нежность. — Вот я и принял меры — разорвал наши отношения и отвалил на Восток. Нет, не совсем так уж осознанно, но теперь, оглядываясь назад, готов признать: скорее всего, именно это подтолкнуло меня к неожиданному отъезду.— Ты хочешь сказать, мы слишком сблизились и это тебя напугало? Но почему, Люк? Чего ты боялся? Что плохого в проявлении чувств?— Ничего плохого при условии, что умеешь контролировать их. А мне казалось, я не умею. Чувства захватывают меня целиком, а это никуда не годится. Моя мама разошлась с отцом, потому что — если уж на то пошло — не выдержала напора чувств. Она была невероятно эмоциональна, и он — такой же. Не знаю, — Люк пожал плечами, — может, мне казалось, если я дам своему сердцу волю, ты устанешь от меня и уйдешь, как мама от отца. Но ты все равно меня бросила.— Я не бросала тебя. Я ушла, решив, что ты меня не любишь. А я… ты же знаешь… я всегда тебя любила.Его зеленые глаза потемнели.— Я не был в этом уверен. Думал, ты уже остыла, — признался он дрожащим голосом. — Ты ни разу не сказала мне ничего такого, с тех пор как мы снова вместе.— Потому что не хотела снова страдать из-за тебя, — отвечала она, и голос у нее дрожал еще сильнее, чем у него. Но в глубине души она ликовала, предаваясь безмерному счастью. Люк любит ее!— Прости, что заставил тебя страдать, — пробормотал он, протягивая руку к выбившейся у нее из-за уха прядке непокорных черных волос. — Я не хотел, честное слово. Просто увяз в своих страхах, и понадобилось время, чтобы я понял правду о себе. А правда эта в том, что я люблю тебя. Может, даже слишком люблю.— Нет, Люк, не слишком, — отвечала Хиллари, подавляя подступавшие к горлу слезы. — Слишком — невозможно. Люби меня, сколько хочешь, сколько можешь. Потому что, пока я уверена в твоей любви, я буду с тобою рядом.В следующее мгновение они упали друг другу в объятия. И таким сладостным поцелуем, подумала Хиллари, им еще ни разу не доводилось обмениваться.Наконец Люк оторвался от нее и сказал:— Обещаю всегда обсуждать с тобой все, что касается нас обоих. Правда, виноват, твоего совета тут я не спросил… — И, сунув руку в карман куртки, он извлек коробочку и протянул Хиллари.Она открыла ее. Внутри лежало роскошное кольцо с синим, красивейшего оттенка сапфиром.— Это для обручения, — пояснил он, — такого я тебе не дарил. Если оно тебе не нравится, можно обменять.— Очень, очень нравится! — воскликнула Хиллари.— Я купил его, потому что цвет сапфира под стать твоим глазам.— Надень его мне сам. Пожалуйста. — Она протянула, руку, и Люк присоединил перстень к венчальному кольцу. — Я тоже хочу кое-что пообещать тебе, — сказала она. — Обещаю, что буду любить тебя, и заботиться о тебе, и не спорить с тобой, не выслушав твоих доводов. — И она закрепила свои обещания выразительным поцелуем.— Знаешь что, — пробормотал Люк, оторвавшись от ее губ, — по моим подсчетам, наши папаши вернутся не раньше, чем через два с половиной часа. — Он расстегнул верхнюю пуговичку на ее блузке, а затем следующую и следующую…— Да? — пробормотала она в ответ, улыбаясь проворству его пальцев. — Кажется, мы справились быстрее, чем от нас ожидали. Пожалуй, можно с толком потратить оставшееся время, — добавила она, в свою очередь принимаясь за пуговицы на его синей рабочей робе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58