— Постарайся взглянуть на Оуэна в реальном свете, — попросила она мать. — Ему сорок четыре года, но он до сих пор не связал себя брачными узами…
Элен подняла густо накрашенные ресницы.
— Боже! Да он в отцы тебе годится!
— Пожалуй, да, если бы он обзавёлся дочерью в том же возрасте, что и водительскими правами. Но это все давно известно. Нового здесь ничего нет.
Элен пожала плечами.
— Подержав на руках Аннабеллу, я сделала для себя некоторые открытия. Стоит пересмотреть очень многое. Знаю, что может показаться невероятным, но… — Элен повернула девочку к себе лицом:
— Куколка моя.
— Я уверена, — сказала Мэгги, — стоит тебе успокоиться, как Оуэн вновь станет самым лучшим.
— Но мне действительно приятно его присутствие в моем доме, — призналась Элен. — Вчера вечером его так не хватало! Жаль, что вы не пришли.
— Он не стал бы нарушать свой распорядок дня, — сказала Мэгги и улыбнулась. В обществе Оуэна знали как человека, который никогда не изменяет своим привычкам. Порой это доходило до абсурда.
— Но если бы ты настояла…
— О чем ты говоришь! Вчера был четверг, а это значит, что Оуэн присутствовал на регулярном заседании общественной организации «Сторонники революции».
— Он был бы в восторге от нашего гостя, помощника президента, которого недавно ранили. Он даже показывал рану отцу. Если бы ты пришла, то могла бы позвонить Оуэну, и, может быть, он передумал бы.
— Он никогда не изменяет своим правилам.
— Ты не…
— Знаю, мама, знаю, — прервала её Мэгги, протянув руку к пакету с подгузниками. — Мне кажется, тебе хочется узнать, может ли Оуэн измениться. Поверь мне — нет, не может.
— Но…
— Оставим этот разговор. Лучше дай-ка мне Аннабеллу. Ей пора поменять подгузник.
— А ты знаешь, как это делается? — спросила её мать, глядя, как ловко Мэгги сняла с ребёнка крошечные джинсы.
— Да, мама. Я прочла обо всем этом в книге.
Элен глубоко вздохнула.
— Неужели об этом пишут в книгах?
— К счастью, да. Подай мне, пожалуйста, салфетки.
— Как хорошо, что придумали бумажные подгузники… Хоть мне и не хочется, но я должна бежать, дорогая. — Она склонилась над Аннабеллой:
— Представляю, как тоскует по тебе твоя мамочка, сладкая моя.
Мэгги поднялась с колен.
— О'кей, малыш, — сказала она. — В разные игры вы сегодня играли с Элен, но только не в телефон. Давай-ка позвоним и постараемся выяснить, где может быть Дарла Фей.
Когда Тимоти в пять часов вечера открыл дверь приёмной, он увидел, что Мэгги, сидя за столом Дженны, разговаривает по телефону, а Аннабелла тоже что-то лепечет, стоя у неё на коленях.
Мэгги кивнула ему и жестом попросила взять у неё ребёнка. Тимоти снимал куртку, не сводя глаз с Аннабеллы, которая одной рукой вцепилась в рыжую гриву Мэгги, а другой — играла с телефонным проводом. Мэгги отмахивала от лица кудряшки Аннабеллы, медленно повторяя в телефонную трубку условия какого-то завещания.
Он с восторгом смотрел на эту пару, поправляя чёрные, взъерошенные ветром волосы. У этой Мэгги, как и у той леди из его снов, было доброе, любящее сердце, она согревала своим видом его душу и в то же время возбуждала в нем желание.
Мэгги повесила трубку и осторожно разжала пухлые пальчики Аннабеллы, державшие провод.
— Мэгги, а ты, я вижу, настоящая, — сказал он, прислонясь к столу.
Она с интересом посмотрела на него.
— В каком смысле, Тимоти?
— Настоящая женщина, — сказал он и вслед за девочкой запустил руку в её волосы.
— У тебя на уме только секс, Тимоти, — рассердилась она, невольно вздрогнув от прикосновения его пальцев.
— Тебе понадобилось двадцать четыре часа, чтобы понять это.
Двадцать четыре секунды, про себя поправила его Мэгги. Но она не привыкла так быстро отвечать на желание мужчины, особенно такого типа, как Тимоти Райан. Ей всегда казалось бессмысленным завязывать отношения с мужчиной, если она знала, что от них не останется и следа, как только стихнет первый чувственный порыв.
Но может быть, с Тимоти могло бы быть все иначе? Глядя на него, вспомнилось классическое описание плохого мальчишки. Но он не был злым бунтарём, находящимся в войне с самим собой и со всеми остальными людьми. Наоборот, этот добродушный парень ходил с важным видом, мало заботясь о том, что ему чего-то не хватает! Холостяк, предоставленный сам себе, о котором ни у кого не болит душа. Сексуально привлекательный мужчина, вероятно разбивший десятки сердец, даже не подозревая этого.
Мэгги ещё раз посмотрела на него. Роман с ним был бы рискованным предприятием. Видя, как Тимоти взял на руки Аннабеллу, она вдруг абсолютно уверилась, что он мог бы сдвинуть горы, чтобы обзавестись своей собственной семьёй.
Хотела ли она укротить такого мужчину? Мэгги покраснела от этой мысли и перевела взгляд на бумаги, лежавшие на столе. На этот вопрос она была не готова ответить. И знала только одно: сегодня днём она вновь скучала по нему и с нетерпением ждала его возвращения.
— А где же Дженна? — спросил он, оглядывая комнату.
— Она уходит в пять, — ответила Мэгги, листая записи. — А сегодня убежала даже на пять минут раньше. Вероятно, боялась, что я привяжу её к ребёнку, если ты вдруг не появишься.
Его красивый профиль стал суровым.
— Но ты ведь не сомневалась, что я вернусь, правда?
Мэгги улыбнулась.
— Конечно, Тимоти. У меня все твои вещи.
— Нет-нет. Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю. — Он явно обиделся. — Мне хочется, чтобы ты мне абсолютно доверяла. Несмотря на наши незначительные стычки, я предан тебе на все сто процентов.
— Охотно верю, — согласилась Мэгги. — Но Дженна порой бывает слишком упряма. Она ещё не попала под твои чары.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41