И не место.
Коул фыркнул.
– Ну, если сейчас не время…
– Коул, пожалуйста!
Наступило долгое молчание. В тишине слышалось лишь тиканье его дорожного будильника.
– Мне уйти?
– Не надо! – ответила Эви, не успев подумать, стоит ли это говорить. Слово – не воробей…
Темнота окутывала их, как материнское чрево. Их голоса растворялись во тьме.
– Ты на меня не сердишься за сегодняшнее? – спросил Коул.
– Что, разве это ты устроил этот смерч? – со смешком произнесла Эви.
– Но мы занимались любовью. В грязи, под дождем…
– А ты слышал, чтобы я на что-то жаловалась?
– Я вообще ничего не слышал. Ты же все время молчишь… – И Коул снова умолк.
Надо ли говорить ему, что слышала она!
Его рука коснулась ее руки, пальцы их сплелись. Другая его рука коснулась ее бедра. Через несколько мгновений он выпустил пальцы Эви и принялся гладить ее предплечье. Потом повернулся на бок, нашел на ощупь нежную шею, погладил ее. Потом нащупал под рубашкой ее грудь…
– Не будем говорить об этом сегодня, – прошептал он.
На нее нахлынула сладкая печаль. Она опять совершает чудовищную ошибку – отдается мужчине, так и не набравшись мужества поговорить с ним начистоту. А ведь, может быть, он ее совсем не любит! Она отдается ему, не думая, что ждет ее впереди, более беззащитная, чем когда бы то ни было…
Эви потянулась к нему. Ее маленькая, прохладная рука коснулась его бицепса. Она сдавила его мускулы, удивляясь их силе. Бицепс был напряжен и слегка дернулся у нее под пальцами.
– Что, демонстрируешь силу?
Коул услышал по ее голосу, что она улыбается, и мгновенно расслабился. Он придвинулся ближе, прижался к ее бедру, коснулся губами ее губ.
– Сегодня я вел себя не самым лучшим образом…
Она рассмеялась глубоким грудным смехом.
– Это было замечательно! Так хорошо мне не было ни с кем и никогда!
9
Эви снилось, что они едут по шоссе. Шумит дорога, машина вибрирует… И она вся до кончиков пальцев наполнена восхитительным ощущением сексуального удовлетворения. Ее рука сжимает гладкую, полированную рукоятку тормоза, в открытое окно врывается свежий ветер, волосы у нее развеваются, лицо горит, сердце колотится…
Она открыла глаза. Оказывается, это Коул дул ей в щеку перед тем, как поцеловать.
– Привет!
Эви застонала. Коул был уже одет. Солнце ярко светило в окно.
Она заслонилась рукой от солнечных лучей.
– Убирайся!
– Вчера вечером ты этого не говорила…
Она не нуждалась в том, чтобы Коул напоминал ей об этом. Они больше не говорили о любви. Зато делали все остальное.
– Ты что, собрался меня шантажировать?
Коул рассмеялся смешком удовлетворенного самца и отошел. Эви захотелось запустить в него подушкой. Но ее охватила приятная лень, и она, казалось, не могла пошевелить пальцем.
Всю ночь они занимались любовью – нежно, не спеша. Это были мягкие ласки, подчинявшиеся медленному ритму. Коул снова и снова целовал ее, показывая ей свое искусство в любви, которого не успел продемонстрировать тогда, во время бури.
Эви сонно улыбнулась, вспоминая об этом. Она никогда не думала, что Коул может быть так нежен. Но в этой нежности все равно чувствовалось нетерпение, сдержанная, но горячая страсть. Она вспомнила кульминацию этих длительных объятий, и по ее телу прошла сладкая судорога. Она перевернулась на бок, уткнулась носом в подушку и вдохнула крепкий мужской запах Коула.
– Завтрак, мэм!
Эви приоткрыла один глаз. Перед носом у нее очутился поднос с завтраком. Она ощутила аппетитный запах яичницы с беконом. Эви перевернулась на живот и приподнялась на локтях.
– Как? Уже?
– Оладьи, сок, тосты, яичница. Чего желаете?
Прежде всего, она хотела Коула Крика, и желательно в голом виде. Эви откинула со лба прядь волос, которая лезла ей в глаза.
– Слушай, принеси халат, пожалуйста.
– В ванной, кажется, висит халат. Сейчас принесу.
Она села в кровати, поставила поднос себе на колени и улыбнулась при виде еще одного сюрприза, о котором Коул не упомянул: алой розы в высокой вазочке.
Он принес ей махровый халат и уселся на кровать в ногах. Включил телевизор и принялся переключать программы, ища прогноз погоды.
– Куда моей госпоже будет угодно направиться сегодня? – с видом покорного слуги поинтересовался он.
– На запад, молодой человек!
– В Нью-Мексико?
– Да, а потом в Аризону. Я хочу посмотреть на Большой Каньон.
– К тому времени, как мы туда доберемся, уже стемнеет. Я не думаю, что его подсвечивают…
– Ну, задержимся на денек. К тому же… – Эви стерла с губы приставшее масло и порозовела, увидев, как Коул невольно облизнул губы в ответ. – К тому же мне еще надо напечатать статью про смерч. Если в журнале подсуетятся, они успеют разрекламировать ее к тому времени, как выйдет очередной номер.
Коул понял намек и передал ей портативный компьютер.
– Дело, конечно, прежде всего!
– Ты хочешь сказать, что я только и умею, что работать? – обиделась Эви.
– Ну, что ты! Ты умеешь и многое другое. Вчера я в этом убедился, – поспешил успокоить ее Коул.
Он потянулся к ней. Теперь он уже сам стер полоску джема с ее нижней губы. Она машинально высунула язык и коснулась мозолистого пальца Коула.
Эви решила отложить работу еще на час, и завтрак успел остыть…
Выйдя из душа, она обнаружила, что Коул стоит посреди комнаты и переодевается.
– Ну как тебе тренажерный зал?
– Великолепно! Я еще никогда не был в такой отличной форме! – бодро воскликнул он.
– Мужские гормоны творят чудеса!
Коул согнул руку и напряг бицепс, упершись лбом в кулак, приняв позу профессионального культуриста.
– Ну, как?
– Великолепно! Вылитый Арнольд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58